ПереКРЕСТок одиночества

Встрепенувшись, вернулся к денежным купюрам и осмотрел их пристальней. Бумажки потертые, долгое время переходили из рук в руки. Надорванные края. Загнутые уголки. Пара неразличимых пометок карандашом. Чей-то телефонный номер, наспех написанный ручкой. А ниже пометка «отдать долг Саше». Потрепаны все купюры без исключения. Исполнение очень качественное. Это не на принтере распечатано для прикола. Пачка настоящих денег. Отбросив деньги, я сходил к рычагу, затем вернулся и, усевшись на стол, стиснул виски ладонями, глядя на лежащие у ног удостоверения и денежные знаки.

Нет таких стран как Луковия. Не существует страны, где денежные купюры стилизованы под древесную кору с выжженными цифрами. Не помню современных государств использующих треугольные паспорта и монеты. А мужчина и женщина с утолщенными переносицами? Странные имена? Рисунок в паспорте вместо фото – да еще и в полный рост! И с пригорком!

Если бы хоть в одной стране мира вместо фотографий в паспорта вклеивали рисунки владельцев… об этом курьезе знал бы весь мир. Уверен – на моей планете, в моем мире, подобных паспортов нет. Равно как и страны Луковии. Я не спец. Но Луковия… нет такой страны.

И что теперь думать?

А ничего не думать.

Вернее – размышлять можно и даже нужно, но так, чтобы эти размышления никоим образом не мешали моему выживанию. Мне нельзя сейчас размазываться мысленной кашей. Мне нужна сосредоточенность. Я должен сфокусироваться на одном – стабилизация своего положения.

Выживание.

Выживание во главе угла.

И этим все сказано.

Я продолжил осмотр. Вскрыл второй сверток. И от удовольствия прищурился так сильно, что, наверное, стал похож на улыбчивого Будду.

Второй сверток содержал сокровища.

Две иголки. Одна вполне современная на вид. Другая из темного металла, чуть искривлена, вместо ушка какой-то «зацеп» для нитки. Есть и намотанная на что-то длинная серая нитка. Небольшой клубочек.

Перочинный нож с источенным от постоянной заточки тонким лезвием. Только лезвие и рукоять. На черной пластиковой рукояти с обеих сторон вытянулась в прыжке белка.

Полпачки лоперамида. Мр. Лоперамид. Это лекарство я знаю. От поноса. Настоящий подарок. При отсутствии пищи и лекарств – понос страшная болезнь. Может свести человека в могилу очень быстро.

Горстка пуговиц. Сорок две штуки. И снова в голове пухнет мысленная каша – очень уж разные пуговица. Металлические со звездами. Пластиковые. Деревянные. Костяные. Да. Деревянные и костяные. Среди пуговиц нашлось и несколько одежных крючков.

Две молнии. Одна короткая, как на моих джинсах. Другая подлиннее, вполне подойдет для мужской куртки. Молнии отпороты бережно. Аккуратно смотаны.

Ключи. В смысле – от замков врезных и навесных. Штук двадцать. Разные. Парочка крохотных медных. Некоторые наоборот – в половину моей ладони длиной.

Полная на треть аптекарская бутылочка. Внутри мазь. На этикетке изображена церковь, но вместо креста ее купол венчает символ солнца – диск со множеством волнистых лучей. Перед церковью стоит добродушно улыбающийся пузатый священник. Витиеватая надпись гласит «Мазь от хворей иерарховых». Никаких сведений о дате выпуска и сроке годности.

Открыл. Понюхал. Запах смутно знакомый. Что-то дегтярное. И одновременно очень сильно напоминает запах мази Вишневского. Может она и есть? Но запах немного отличается. Тут присутствует что-то ментоловое и цветочное, если меня не обманывает нос. Под названием от руки приписано «Заживляет. Очищает».

Закрыв бутылочку, продолжил осмотр.

Телефон. Сотовый. Самсунг. Сенсорный. На вид устаревший – такие были в ходу лет десять назад. Но может и до сих кто-то пользуется – не каждому по карману перейти на современную модель. Вжал кнопку включения. Подержал зажатой. Телефон остался мертв. Либо сломан. Либо, что наиболее вероятно, в аккумуляторе не осталось ни капли энергии.

Три автомобильные свечи зажигания. Новенькие. Три штуки. До сих пор лежат в картонных футлярах. СССР.

Четыре многожильных медных провода. Похожи на автомобильные.

Колода игральных карт. Очень потрепанные. Пересчитал. Тридцать три штуки родные. Еще три вырезаны из серого картона. Восстановленные карты — это туз пик, шестерка буби и валет крести. Сразу представил как одинокий узник сидит на лежаке и час за часом раскладывает пасьянс или в одного играет в дурака.

Карманные часы. Серебряные. Немного повозившись, разобрался и открыл крышку. Блестящее стекло без единой щербинки. Обычный круглый циферблат. Римские цифры. Стрелки. И надпись понятными мне буквами, складывающимися в абракадабру.

Тоненькая книжка. Сказки народные. Крупный шрифт. Яркие картинки. Всего четыре сказки. И все мне незнакомы. Первая сказка про морского чертенка решившего стать добрым волшебником. Вторая про то, как зверята строили дружно укрытие для охромевшего оленя опасающегося злого охотника. Закрыл книгу. Но проверил название издательства. Из технической информации в первую очередь удивил тираж – сорок тысяч экземпляров. Немало. А название издательского дома: «Издательский дом Трумарион».