Перекресток волков

— Я вернулся, Эд, потому что соскучился по своей семье. Я вернулся, потому что умирал и хотел умереть здесь, в лесу. Я вернулся, чтобы спасти своего друга. И еще я вернулся потому, что наш отец заплатил своей кровью за талисман, принадлежащий племени. Этих причин достаточно, чтобы я мог спокойно спать в своем доме?

Он тоже поднялся, высокий, широкоплечий, темноволосый, до боли похожий на отца.

— А если я скажу — нет?

— Честно, Эдди? Мне все равно, что ты скажешь.

На одно мгновение мне показалось, что он прыгнет на меня через огонь. Он не был волком, только волчонком, и он еще не мог тягаться со мной в силе. Но он был единственным из всего племени, кто не задумываясь бросил бы мне вызов. Я знал это точно, потому что сам поступил бы так же, окажись на его месте. Все-таки мы были братьями, и мы были похожи.

Эд не прыгнул. Не струсил, нет. Просто не прыгнул.

Он сказал спокойно, но очень зло:

— Отец погиб из-за тебя.

— Прекрати, Эд! — коротко обронил Артем, вставая рядом со мной. Через секунду, словно по команде, на ногах был уже весь круг. — На этой поляне слишком красивые цветы, чтобы перекрашивать их своей кровью.

Мой брат засмеялся, тяжело, обидно, и разом заговорили остальные волки. Их гнев был горячее звездного пламени. Воздух раскалился, зазвенел, рассыпался искрами дикой ярости, и я почти потерялся среди волчьих голосов, лиц, мыслей. Боль внезапно согнула меня пополам, заставив упасть на колени, закружила, завертела, почти разрушила… Я дернул за ненавистную цепочку, разрывая нити, сплетенные самим Богом в мире, где небо было вишневым когда-то. Я протянул руку над костром, не чувствуя его жара и ощущая только холод серебра в кулаке, серебра, выдержавшего бури многих веков, а сломалось под гневом молодого волка.

— Возьми! — закричал я. — Возьми его себе, Эд! Может, тогда ты будешь в состоянии понять то, что я чувствую!

Клык сверкал белым пламенем.

— Возьми!

В пустом небе полыхнула молния.

— Возьми и прекрати ненавидеть меня! Я не хотел ничего этого! Возьми!

Мой брат отшатнулся.

— Нет!

— Почему? Почему? Неужели ты не можешь простить мне дружбу с человеком?! Эд! Эд, послушай, люди ведь все разные! Оглянись вокруг! Посмотри на себя, посмотри на волков! И мы тоже разные! Я не предавал память отца! Эд!

— Клык выбрал тебя, а значит, тебе его и носить. Если я возьму его, и он захочет остаться у меня, должен будет умереть кто-то еще, — спокойно сказал мой младший брат. — Я не хочу твоей смерти, Ной.

Казалось, костер превратился в пожар. Сквозь отблески его беснующегося пламени я оглядел своих соплеменников. Что привело меня сюда вновь? Я больше не жаждал вишневого неба. Я вырос из него. Я осознал это здесь, на поляне своего детства, среди цветов и нелепых обвинений.

Я повернулся и ушел. И ни один из волков не ушел за мной. Круг разорвался, и в этом была и моя вина тоже.

— Значит, Эд простил тебя?

— Не тогда. Позже.

— Что это значит — быть волком? — спросил Бэмби на следующее утро. — Что значит — менять форму?

Я вытянул вперед руку, чуть сжал ее, изменяя. Когти, шершавая подушечка лапы, белая шерсть… Нелепо это выглядит — волчья лапа в рукаве рубашки.

— Ой, — сказал Бэмби. Видимо, ему это нелепым не показалось. — А одежду снимать приходится?

— Не обязательно, — я напряг мускулы. Рубашка исчезла под шерстью.

— А… обратно?..

— Можно и обратно, — я пошевелил пальцами. — Но понимаешь, быть волком — это не только быть способным менять форму тела. Это способность чувствовать мир… изнутри.

— Как это?

— Не знаю. То есть не знаю, как объяснить тебе… Ты не поймешь. Когда слышишь вздох дерева, когда ветер не вокруг тебя, а в тебе самом, когда равны ночь и день, а снег становится теплым, но не тает в руках… Не знаю… Ты не поймешь…

— Да, наверное, — он посмотрел на свою руку, сжал пальцы в кулак. — Волк… Я видел волков… Я понимаю, когда они нападают стаей, но если один… Неужели у человека совсем нет шансов?

Я засмеялся.

— Что я такого сказал? — поинтересовался мой друг.

Продолжая смеяться, я изменился. Бэмби испуганно шарахнулся к окну. Думаю, было от чего. Взрослый волк в холке достигает полутора метров и своими габаритами больше напоминает молодого бычка. Конкретно во мне было сто семьдесят четыре сантиметра, а весил я в таком виде больше восьмидесяти килограмм, мама вчера специально замеряла.

Я встал на задние лапы, опершись передними на плечи человеку, и он невольно согнулся под тяжестью моего тела. Мы смотрели друг другу в глаза. Я видел, как прошел у Бэмби первый испуг, уступив место упрямой решительности не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Мне это понравилось.

— Теперь понимаешь? — спросил я, опускаясь на четыре лапы.

— Понимаю, — кивнул Бэмби, переводя дух. — Вы все такие… большие?..

— Да. Волчицы более изящные, конечно, но в целом — да, все. Хотя мать сказала, что сейчас я — самый крупный волк в племени. Чтобы справиться со мной, нужно иметь сверхрефлексы, стальные нервы и огнестрельное оружие. Впрочем, даже все вышеперечисленное не является гарантией спасения собственной жизни.