Перекресток волков

Я, изо всех сил стараясь подавить в себе растущее раздражение, натянул на себя одежду и вышел за Яном в предрассветный лес. Несмотря ни на что, Эдвард оставался мне дядей, и я с детства привык ему доверять.

Мы отошли от дома и уселись на холодную землю. Ян достал пачку сигарет, сказал извиняющимся голосом:

— Дурацкая привычка, знаю, но никак не могу от нее отделаться. Тебе не помешает?

— Нет. И ближе к делу, пожалуйста, — попросил я.

Ян закурил и немного помолчав, спросил:

— Человек, которого ты привел в поселок, сын Артура Чернышева?

— Все мы чьи-то дети. И что из того?

— Жаль, что ты не убил его.

— Кого? Бэмби? — я нахмурился. — Мне кажется, мы это уже обсуждали…

— Не его, нет. Полковника Чернышева…

Я пожал плечами.

— Наверное, он просто не попался мне на глаза. На фоне остального какое значение имеет еще одна жизнь?

— Полковник Чернышев руководил арестом твоего отца, Ной, — Ян вздохнул. — Ты не знал?

Я не знал. На душе стало как-то муторно.

— Племя будет требовать справедливости?

Ян сделал одну затяжку. Потом другую, третью… Заговорил медленно, с натяжкой, словно стесняясь собственных слов.

— Смерть Тома нас сильно напугала. Это был не шок от потери лидера, а именно страх. Вспомнились костры, виселицы и испанский сапог. В воздухе запахло глобальной войной, которой никто никогда не хотел. Удобно было убивать, когда у племени был Клык, а вот когда Клыка не стало…

— Война уже шла тысячу лет, — возразил я. — Независимо от нашего желания.

— О нет! — Ян, покачав головой, стряхнул пепел с сигареты. — Чаще всего мы откупались от людей. Чьей-то смертью или чьей-то жизнью. Костры и ошейники… Люди ведь боролись не с нами, а с оборотнями. Пока мы успешно прикидывались такими же, как все человечество, мы жили вполне приемлемо. Если ты помнишь, Белый Волк запретил убивать.

— Запретил! Да… — бурчал я, вспоминая зов собственной крови. — Волчонок получает право на убийство в шестнадцать лет. Вместе с Силой. Я все время гадал, почему?

Ян ответил не сразу. Долго, с интересом разглядывал белесое облачко дыма, зависшее над нашими головами.

— Это придумали мы.

— Вы? — я давно так не удивлялся. — Зачем?

— Неужели сам не понимаешь? Получив Силу, ты получаешь преимущество перед противником. Волчонок может не справиться с человеком, а вот для волка это вполне реально. Наше племя стремилось выжить любой ценой. Тысячи лет мы прятались, убивали, защищаясь, нападали и снова убивали. Всякое бывало. Кто виноват? Мы? «Конечно же, нет!» — скажет любой волк. Люди? Не-ет, и не они тоже. Мы убивали, нас убивали. Потом появился Том. Его обуревали ненависть и жажда мщения. Он смог объединить нас. А потом его сожгли на костре, и те из волков, которые не пришли в лес сразу, заявили, что только союз с людьми поможет нам выжить. Они пытались приспособиться, и многим это удалось… А мы стали совсем редко выходить в город. И волчат не пускали, тех, для кого ты стал живой легендой… Впрочем, некоторых из волков было трудно удержать. Некоторые из них уходили насовсем. Погибали где-то среди людей… Другие, такие же, как Артем, уходили, убивали и возвращались. Мстили. Или просто охотились. Они ничего не рассказывали на Совете. Да они вообще редко в нем участвовали. Они тоже восхищались тобой, в одночасье простив тебе твою жизнь среди людей. Вы, молодые, умеете быстро меняться, приспосабливаться, как хамелеоны. А вот мы уже разучились. Когда убили Тома, мы испугались. Сам понимаешь: одно дело — когда рвешь горло ты, и совсем другое — если его рвут тебе. Мы думали, что лучше переждать. Человеческая ненависть угаснет, уже так не раз бывало. Люди подыщут себе другую забаву, а нас оставят в покое. Да, мы испугались. Вряд ли кто-то решится сегодня в этом признаться, но так было.

Я слушал, не перебивая. Ян говорил о том, о чем другие предпочитали молчать.

Если всплывет правда об отце твоего друга, волки захотят крови, — Ян отвернулся, избегая встречаться со мной глазами. — Сам понимаешь, риска — никакого, а удовольствия…

— А может не всплыть?

— Не может, — его голос звучал твердо. — Такое не скроешь. Но лучше позже, чем раньше. У тебя будет время, чтобы что-нибудь придумать.

— Вы пытаетесь меня шантажировать?

Ян рассмеялся.

— Ты научился убивать, Ной, но не научился думать. Я тебя не шантажирую. Зачем?

Мне не нравилась его манера вести разговор. Я зло прищурился.

— Я просто хочу предупредить тебя, мальчик — продолжал Ян. — Твоему другу грозит опасность. Одно дело — быть человеком, и совсем другое — быть сыном того, кто виновен в смерти вождя племени. Такое у нас вряд ли простят. Если вы не уйдете сейчас, то рано или поздно тебе придется выбирать между ним и племенем. И я уверен, что ты будешь защищать человека. Не знаю, на чем основана твоя привязанность к нему, но ты имеешь на нее право, потому что каждый сам выбирает свой путь. Я пытаюсь избежать ненужного кровопролития. Потому что знаю, погибнет много волков, прежде чем ты сдашься. Если ты вообще способен сдаться.

Я молчал. Ян переложил сигарету в левую руку, а правой принялся выкапывать в земле маленькую ямку.