Перекрёсток

— Это на него похоже, — грустно сказал Греков, — человек, фанатично преданный своему делу. Я сообщу его семье. С вами хотели поговорить ещё два человека, я дам им разрешение.

— Если это Зацепин, то пошлите его в задницу.

— Я думаю, что полковника Зацепина мы больше не увидим. Это другие люди.

— Тогда зовите, я готов слушать.

Доктор Греков вышел из палаты, а Илья, напрягшись, подтянулся выше и кое-как смог сесть на кровати. Удалось ему это с великим трудом. Встать будет ещё труднее. Скоро в палату без стука вошли двое мужчин. На плечи их были накинуты белые халаты, но видно было, что к медицине они не имеют ни малейшего отношения. Они, кстати, оказались умнее доктора и захватили с собой стулья.

— Илья Юрьевич? — осторожно сказал тот, что был постарше.

— Да, а вы в этом сомневались?

— Просто пытаюсь начать разговор.

— А где Зацепин? Его наказали?

— Да, считайте, что его больше нет. Полковник был уже немолод, его здоровье оставляло желать лучшего, он выслужил всё, что мог. Руководство решило, что он засиделся на должности.

— Просто выгнали на жирную пенсию? Прекрасно.

Посетитель постарше развёл руками.

— Напомните мне, кто из деятелей прошлого сказал, что у каждой катастрофы есть фамилия, имя и отчество?

— Лазарь Каганович.

— Так вот, эту катастрофу звали Зацепин Альберт Петрович.

— Я вас понял, — раздражённо ответил он, — только повлиять на что-либо я не могу. Можете объявить Зацепину личную вендетту и убить его в тёмном углу. Только оружие заведите, в рукопашной не справитесь.

— Теперь главный — вы?

— Совершенно верно. Майор Колесов Михаил Ильич. Я курировал соседнее направление, а теперь временно руковожу всем проектом. А со мной, — он кивнул на второго посетителя, это был парень примерно того же возраста, что и Илья и явно имевший отношение к науке, — руководитель технической части. Открыватель проходов между мирами. Зовут его Константин Долгов.

— Очень приятно, Илья Стрельцов, этнограф, единственный выживший в экспедиции в Мир-6. Да вы это знаете. Ответьте мне на пару вопросов.

— Спрашивайте.

— Что помешало отправить с нами в экспедицию одного, слышите, только одного спецназовца с пулемётом? Он бы за полчаса отстрелял монстров, и все бы остались живы.

— Спецназовцу нужно платить зарплату и немалую, было решено, что раз мир безопасен, то и охрана не нужна.

— А за каким чёртом было делать экспедицию автономной, там ведь расстояние от прохода ничтожное, если уж вы раз в сутки открывали проход, что мешало запустить хоть этот проклятый дрон, который долетел бы до нас и узнал, как наши дела? Или дрон тоже зарплату требует?

Ответил Долгов.

— Дрон почти бесплатный, а вот проход вообще не планировалось открывать первую неделю. Просто в целях экономии. Дело даже не в расходе энергии, хотя и это важно. Установка работает с чудовищными перегрузками, несколько открытий и половина деталей требует замены. Это очень дорого.

— Сэкономили, — Илья бессильно опустил глаза, можно было жаловаться, требовать компенсаций, наказания виновных, закрытия проекта, да только мёртвых этим уже не вернуть. — Теперь-то что делать?

— Подпишите несколько бумаг, и вы свободны. Деньги вам перевели, причём в двойном размере. Вы заслужили это. Сказать по правде, информация, которую успели собрать вы и ваши коллеги, очень ценна. А в Мир-6 скоро, дней через десять, действительно отправится группа спецназа. Зачистит местность, проведёт разведку, соберёт браслеты погибших.

— Удачи им, — со вздохом сказал Илья. Посетители, поняв, что говорить больше не о чем, удалились. Потом, правда, пришёл дежурный офицер и, в очень вежливой форме, попросил изложить на бумаге все события, произошедшие с группой. Илья уже успокоился, а потому не стал посылать подальше ни в чём не повинного лейтенанта. Просто взял бумагу и начал писать. Как любой образованный человек, тем более, гуманитарий, он имел хорошо развитую речь, и проблем с описанием событий не возникло. Разве что финальный забег наперегонки со смертью получился смазанным, но он и сам плохо его запомнил. Поставив ещё несколько подписей на документах, грозивших страшными карами за разглашение событий, он отдал пачку листов офицеру и тот оставил его в одиночестве.

А через два дня, окончательно пришедший в себя Илья Стрельцов отправился домой. Его отвезли на служебной машине, высадили у общежития и пожелали всего хорошего. В кармане у него лежала пластиковая карта, содержащая сумму, которой бы хватило на половину однокомнатной квартиры.

Прошло три дня. Был тихий летний вечер, солнце в средней полосе России вело себя не как в тропиках, поэтому в начале одиннадцатого ещё даже не село за горизонт. Полосу заката было отлично видно в окно, Илья сидел за столом и смотрел на закат, как загипнотизированный. На столе стояла наполовину пустая бутылка коньяка, а сам он был сильно пьян. Пьянство никогда не было ему свойственно, алкоголь употреблял один или два раза в год, причём буквально в микроскопических количествах. Коньяк и виски, подаренные студентами, просто складывал в шкаф, намереваясь потом подарить друзьям.