Перелом: Рассвет

– Я уже говорил, что меня тащили почти от Житомира с собой. – Федор Васильевич сидел на стуле, аккуратно придерживая левой рукой, перебинтованную правую. – С собой прихватили в виде заложника, а потом и необходимого для их дела трупа.

– Не понял? – Неверов вытащил сигарету, жестом попросил у майора разрешения и закурил. К Фёдору – Курите?

– Нет, спасибо, давно бросил. Из их разговора я понял, что меня, вернее моё тело хотят оставить на месте диверсии. Дескать, всё это москали устроили. По-моему и с собой документы у них российские были. Не зная уж, настоящие или фальшивые. Видимо даже своих не собирались подбирать, если что не заладится.

– Забавно, – майор встал со стула, прошёлся по комнате, – Запад уже в разоре лежит, а эти субчики видимо всё на его реакцию возможную ориентируются. Кому в теперешнее время эти провокации и доказательства нужны?

– Видимо инерция, – капитан затянулся, выпустил струю дыма вверх.

В комнату заглянул лейтенант.

– Очнулся второй доставленный в медсанчасть, – доложил он, – перевязан, Вы приказали сразу доложить!

– Ладно, с вами позже, Фёдор Васильевич, тут всё понятно, хотя и странно, – майор махнул рукой, – заводите второго!

Второго скорее не завели, а затащили два солдата. Посадили на стул. Голова, левое плечо и грудь плотно перевязаны бинтами. За ними шёл врач.

– Говорить то он сможет? – с сомнением покосился на боевика Гришковец.

– Всё в порядке, – врач отмахнулся, – у него только вид такой жуткий. Удивительно даже, три ранения и все по касательной. Ничего серьёзного. Даже крови совсем немного потерял. Очень быстро его перевязали. Единственно, по черепу пула скользнула, да и то – два дня головной боли и всё в порядке. Я специально зашёл это сказать. Он сразу начал косить, что, дескать – контузия! Ничего не помню! Это всё ерунда. Практически целенький! Я вам ещё нужен?

– Сейчас доктор, минутку, – майор повернулся к боевику, – так как? Добровольно говорить будем?

– Я не помню ничего, до сих пор всё перед глазами пляшет.

– Понятно. Доктор, вы можете применить какие либо психотропные или наркотические препараты, чтобы ему язык развязать?

– Нет. У меня препараты лечебные, да для местного обезболивания, а тут необходимы специализированные. Тут мне помочь нечем. Кроме того необходим навык применения.

– Ясно. Что ж, готовьте этого красавчика к отправке в центр, пусть там с ним разбираются. Нам, благодаря Фёдору Васильевичу общая картина понятна. Да и Вы, Фёдор Васильевич. Вам лучше в центр проверки лояльности проехать, чтобы никаких сомнений не было.

– Этот гад мою мать убил, – Федор подошёл к боевику, – просто так застрелил, от нечего делать!

Фёдор успел только замахнуться. Пограничники быстро перехватили руку, схватили с двух сторон. Огромный, здоровенный мужчина сморщился и бессильно заплакал.

Когда в комнате остались Гришковец и Неверов, майор устало опустился на стул.

– Ты назначь кого ни будь доставить Фёдора и этого гада в Киев. Хоть лейтенанта Борова. Обязательно с двумя солдатами. Доложи всё в ГБ и сдай их там. Пусть разбираются. Со мной, потом чтобы связались. В штаб я сам доложу.

По всей центральной, западной Украине, в Крыму, и даже на севере, в Черниговской области прокатилась серия террористических актов и диверсий. России пришлось перенести проведение референдумов с ноября на конец августа. Изначально предполагалось проведение референдумов одновременно во всех территориях, странах и республиках. Активность националистов на Украине, в Монголии, и даже в Киргизии, Казахстане (южный джус) этому помешала. Что говорить, даже в России снова поднималась исламистская волна, особенно на Кавказе. На всей территории России проведение референдумов, опросов к августу в основном наладили. Полностью завершено формирование автоматического обсчёта мнения населения. Исключение составляли часть старых городов, повреждённых в ходе войны, совсем уж дикие места крайнего севера и другие окраины. В процентном соотношении неохваченными регулярными опросами, без эффективного самоуправления оставалось 12 – 15% населения страны.

В середине августа состоялся всероссийский референдум о присоединении к стране территорий, стран и народов, выразивших намерение влиться в семью народов России. Он принес неожиданный результат. Подавляющее большинство граждан страны высказалось против автоматического присоединения или воссоединения. Правительство России приняло решение о проведении опросов и референдумов для каждого отдельного случая. Ответом на обострение национального фактора в собственно российских национальных республиках, начался подъём и собственно русского национального самосознания. Согласно опросам, русское население страны не желало никакого объединения в новую интернациональную страну. Единственно, что оно допускало, это присоединение русскоязычных областей Украины, Белоруссии и Казахстана. Все остальные страны и народы могли присоединяться, по мнению граждан, в качестве ассоциированных членов. Их жители не могли быть гражданами России.