Перемирия не будет

Нависнув над ним, она опустилась на его член, впуская его в себя. Медленно. Очень медленно. Он боялся, что его голова взорвется от этой пытки. И не только голова. Но он мечтал дождаться конца. Увидеть ее лицо, исказившееся в оргазме. Если он увидит это еще раз… быть может, потом он сможет восстановить свои защитные бастионы, надежно заперев за их стенами это воспоминание.

Он завороженно смотрел на то, как она, закрыв глаза и распахнув губы, насаживается на всю длину его члена. Это наслаждение было пыткой для самолюбия. Он не заслужил его – и все же был готов отдаться ему до самого конца.

Одной рукой он обхватил ее талию, положив ладонь ей на бедро, другую положил ей на грудь и стал ритмично вонзаться в нее, резко двигая бедрами. Она застонала и широко открыла глаза, встретившись с ним взглядом.

– Да, – прошептал Ферран. – Смотри на меня, Самира. Смотри на меня.

Продолжая удерживать ее за талию, он положил вторую руку ей на шею и, дотянувшись большим пальцем, медленно провел им вдоль ее губ. Слегка наклонившись, она укусила его, и этот легкий укус словно высек сноп искр, ожегших его кожу.

Она ритмично двигалась вместе с ним. Он крепко удерживал ее за талию, готовясь к тому, что вот-вот должно было произойти.

Наконец он пронзил ее сильным, резким рывком, и она, вскрикнув, затряслась в экстазе. Мышцы ее влагалища туго обхватили его член. Пока она дрожала в последних судорогах оргазма, он продолжал водить пальцем по ее губам. Наконец, притянув ее к себе, он впился в ее рот жадным поцелуем и, вздрогнув в экстазе в последний раз, откинулся на спину, растворившись в собственной страсти, сжигавшей его, как ослепительное пламя, заставлявшей кипеть его кровь и очистительной волной смывавшей с него прошлое.

Когда все было кончено, он крепко прижал ее к себе, чувствуя, как ее сердце бьется в одном ритме с его собственным.

– Не прогоняй меня, – прошептала Самира, уткнув шись в него лицом.

– Я не могу заставить тебя сделать то, чего ты сама не хочешь, – отозвался Ферран.

– Не знаю. – Она крепче приникла к нему. Ее грудь прижималась к его обнаженной коже, и в нем вновь вспыхнуло желание. И дело было не в долгом воздержании. Причиной была Самира.

– Быть может, однажды мы сможем вернуться в тот дворец на берегу океана, – задумчиво произнесла она. – Может, мы сумеем наполнить его новыми, счастливыми воспоминаниями. Я помню, что любила его. И наверное… почти любила тебя.

Эти слова, словно удавка, сдавили его горло. Нет, он недостоин этого! Видения прошлого вставали перед ним. Да, она уже знала, что он убил ее отца. Но она не знала, что он чувствовал в тот момент. Ярость. Великолепную холодную ярость, с которой он вонзал нож в спину ее отца, чувствуя себя победителем…

– Не уверен, что нам стоит туда возвращаться, – медленно проговорил он.

– Ферран, мы не должны позволить прошлому взять над нами верх. Ты сам так говорил. Ты пробудил во мне желание жить по-другому…

– Я не должен был пробуждать в тебе такие мечты, маленькая гадюка.

Кто он? Всего лишь ее тюремщик. Человек, всю жизнь правивший железной рукой и без смущения проливший чужую кровь.

Он должен оставить ее.

Ферран попытался подняться, но Самира крепко вцепилась в него. Он почувствовал, как ее горячие губы прижались к его спине.

– Не надо, – шепнула она. – Пожалуйста.

Повернувшись, он подмял ее под себя и впился в ее губы жадным поцелуем. Затем, устроившись между ее бедер, стал целовать ее шею, плечи, грудь…

– Хорошо, я не уйду, – проговорил он. – Ведь нам есть чем заняться.

– Ферран, нам надо поговорить.

– Я не хочу говорить, – прохрипел он. – Не хочу.

– Почему?

– Потому что… – Он поцеловал ее вновь. – Слова опасны. Они опаснее, чем я… Мне не нужны разговоры…

До рассвета они не сказали друг другу ни слова.

Глава 13

День их свадьбы быстро приближался. Но Самире по-прежнему казалось, что она спит с человеком из камня.

Ферран Башар казался бесчувственным, как мраморное изваяние. Он не хотел ни говорить, ни слушать ее. Он хотел секса. Часто. Очень часто. Впрочем, Самиру это устраивало. Но ей хотелось другого. Хотелось большего.

Она хотела, чтобы он разделял ее чувства. Но, как ни старалась, Самира не могла понять, что он чувствует, о чем думает. Казалось, она ломилась в каменную стену.

Она с трудом помнила, какой была всего месяц назад, охваченная гневом и безнадежностью.

Теперь впереди у нее была целая жизнь. Жизнь с Ферраном. Но Самира боялась, что она так и пройдет в молчании. До того, как они оказались в постели, они хотя бы разговаривали. По крайней мере, они пытались общаться. Теперь же Ферран, казалось, хотел видеть ее лишь по ночам.

Самиру это не устраивало. Она хотела иного. Когда выбрала его, она надеялась жить полной жизнью. Лишь этого ей хотелось. И, черт возьми, она этого добьется. Она устала всю жизнь чувствовать лишь голод, холод и усталость. Устала довольствоваться лишь самым необходимым для выживания.