Переписка 1992–2004

В прежней жизни Франциск оставил однако не всё. Торгуя тканями с Францией, его отец, Пьетро Бернардоне, привез оттуда, по смутной легенде, и жену. Потом, вернувшись из очередной поездки туда, он своенравно переименовал сына, простецки названного по святцам Джованни, в изысканно и редкостно звучавшего Франческо. В год рождения Франциска папский легат в Провансе объявил еще только первый крестовый поход против обнаружившихся там отклонений от веры католической. Вольные города и замки Прованса славились музыкой и поэзией. В доме Петра Бернардоне звучала романская речь; во всяком случае, летопись сообщает, что его здравомыслящий старший сын издевался над беспутным братом по — французски. Сын отца- путешественника, воспитывавшийся у матери на рыцарских романах и поэзии провансальских трубадуров, Франциск мечтал о славе[88]. Мать, возможно, пела мальчику что-то из Гильема Аквитанского, Джауфре Рюделя или Арнаута Даниэля.

Нежен новый сезон: кругом Зеленеет лес, на своем Языке слагает стихи Всяк певец в листве, как ни мал;Все проводят в веселье дни,Человек же — всех больше шал.Из слов согласной прямизны Сложу я песнь в канун весны.

Дни зелены,В цветенье бор И скаты гор,И сладостного громаЛесных стихир И птичьих лир Полн сумрак бурелома.Длиннее дни, алей рассвет,Нежнее пенье птицы дальней,

Май наступил — спешу я вслед За сладостной любовью дальней. Желаньем я раздавлен, смят,И мне милее зимний хлад,Чем пенье птиц и маки в поле.С Творцом, создавшим тьму и счет, Любви не позабывшим дальней,Я в сердце заключил завет,Чтоб дал свиданье с Дамой дальней,

Чтоб стали комната и сад Роскошней каменных палат Того, кто ныне на престоле.Я весельчак был и не трус,Но, с Богом заключив союз, Хочу тяжелый сбросить груз В преддверьи близких перемен.Все оставляю, что любил:Всю гордость рыцарства, весь пыл.

Да буду Господу я мил,Все остальное — только тлен.Скитальца плащ с собой беруСобольей мантии взамен.[89]

Впервые в начале своего обращения поменявшись одеждой с бродягой, двадцатилетний Франциск стал просить на паперти подаяния по — французски. На том же языке он говорил и пел в моменты восторга. Когда, поняв буквально услышанные во сне слова Господа «Поднови мое здание, Франциск, ты же видишь, оно совсем разваливается», он стал встаскивать и укладывать камни, отстраивая церковь св. Дамиана, где потом поселились сестры св. Клары, он по — французски кричал собравшимся внизу нищим, для кого строит обитель: сестер кларисс он до конца своей жизни называл как было принято обращаться к дамам в песнях трубадуров, мои госпожи.[90]

Нищета

Отказ от какого всякого имущества, собственности, денег был восстанием против упадка благополучной человеческой массы, отдавшейся самообеспечению. Совесть требовала встать вровень со смиренной природой. И надо сказать, что францисканская нищета сразу нашла отклик среди множества чутких людей.

Как во всем, и здесь относительная нищета, умеренное воздержание были ненавистны Франциску. Он ждал одного: счастливой мудрости, какую дает свобода рук от всякого имущества. Тут требовался отказ от личного интереса вплоть до оставления заботы о теле.