Переписка и деловые бумаги

В Ялту лучше писать заказные письма, а в Москву продолжайте посылать простые.

Давненько я не видел Вас, не знаю, какой Вы, как себя чувствуете и о чем думаете. Ну, да хранит Вас господь, будьте здоровы, благополучны и всегда веселы. Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Петербург.

Его высокоблагородию

Ивану Леонтьевичу Леонтьеву.

Садовая, Покровская площадь 94, кв. 8.

4290. H. E. ЭФРОСУ

18 января 1904 г. Москва.

Безгранично признателен за вчерашнее.

Чехов.

На бланке:

Леонтьевский, дом Сорокоумовского.

Николаю Ефимовичу Эфрос.

4291. Ф. Д. БАТЮШКОВУ

19 января 1904 г. Москва.

19 янв. 1904.

Дорогой Федор Дмитриевич, уверяю Вас, юбилей мой (если говорить о 25) еще не наступил и будет не скоро. Я приехал в Москву, чтобы поступить в университет, во второй половине 1879 г.; первая безделушка в 10-15 строк была напечатана в марте или апреле 1880 г. в "Стрекозе"; если быть очень снисходительным и считать началом именно эту безделушку, то и тогда мой юбилей пришлось бы праздновать не раньше, как в 1905 г.

Как бы ни было, на первом представлении "Вишневого сада", 17 января, меня чествовали, и так широко, радушно и в сущности так неожиданно, что я до сих пор никак не могу прийти в себя.

Если Вы приедете на масленице, то это хорошо. Только, как думаю, не раньше масленицы наши актеры придут в себя и будут играть "Вишневый сад" не так растерянно и неярко, как теперь.

За Ваше приветствие приношу Вам самую глубокую благодарность, прямо от сердца. Спасибо Вам большое, бесконечное.

Жена благодарит за приветствие и низко кланяется. Она теперь много работает и, заметно, утомлена. Крепко жму руку и низко Вам кланяюсь, будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Петербург.

Его высокоблагородию

Федору Дмитриевичу Батюшкову.

Надеждинская 1, кв. 44.

4292. В. Н. ЛЬВОВУ

19 января 1904 г. Москва.

19 янв. 1904.

В самом деле, многоуважаемый Василий Николаевич, живу я высоко, на третьем этаже, и всякий раз, когда взбираюсь, я испытываю настоящие мучения. И уж я стесняюсь поэтому приглашать Вас к себе. Как-нибудь на днях, если буду здоров и не очень занят, я забегу к Вам на минутку, чтобы повидаться и потолковать.

В Ялте зима отвратительная; и холодно и скучно. Так пишут оттуда по крайней мере. Мне уже не сидится в Москве, надо уехать, а куда - я еще не решил. Быть может, поеду на Ривьеру.

Средин чувствует себя сравнительно недурно, это правда, но у него хроническое воспаление почек, выделяется белок, и это до такой степени волнует его и тревожит, что он ходит как отравленный, хотя, мне кажется, мог бы и не обращать внимания на эту свою болезнь.

Низко кланяюсь Вам и Вашей жене, будьте здоровы, благополучны и веселы. Желаю Вам всего хорошего и крепко жму руку.

Ваш Чехов.

На конверте:

Его высокородию

Василию Николаевичу Львову.

Шереметевский пер., д. Университета, кв. 2.

4293. И. M. КОНДРАТЬЕВУ

20 января 1904 г. Москва.

Многоуважаемый Иван Максимович!

Будьте добры, выдайте следуемые мне деньги Александру Леонидовичу Вишневскому.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

20 января 1904 г.

Петровка, д. Коровина.

4294. Л. В. СРЕДИНУ

20 января 1904 г. Москва.

20 янв. 1904.

Дорогой Леонид Валентинович, кончилась у меня канитель с пьесой, теперь могу на свободе сесть за стол и написать Вам. Москва очень хороший город, по крайней мере таковой она кажется в эту зиму, когда я почти здоров, мороз небольшой, и время идет необычайно быстро. Но здесь страшная толкотня, ни одной свободной минуты, все время приходится встречать и провожать и подолгу говорить, так что в редкие свободные минуты я уже начинаю мечтать о своем возвращении к ялтинским пенатам, и мечтаю, надо сознаться, не без удовольствия.

О Вашем здоровье наши общие знакомые говорят хорошо, я доволен и рад. Ваш страх перед белком мне не нравился; мне все казалось, что если я стану искать у себя белка, то найду его непременно... и тоже начну бояться. Между тем у меня есть хорошие знакомые, например Лавров, редактор "Русской мысли", выделяющий белок и цилиндры с 1884 года, пьющий помногу, временами как пьяница, и только теперь начавший стареть. Мне кажется, что Вам не следует подолгу засиживаться на одном месте и каждое лето нужно уезжать куда-нибудь.

Горький в Москве, но я редко вижу его. Вчера был у меня Пятницкий, он печатает в сборнике мою пьесу. Леонид Андреев похудел; рассказ его печатается в том же сборнике. И Скитальца видел. Бунин в Ницце. Вашего Анатолия еще не видел, но слышал о нем много хорошего; говорят, ему очень нравится Москва. Я скоро возвращусь в Ялту, очень скоро, но, вероятно, не раньше средины или конца февраля. Как бы ни было, я успею еще получить здесь от Вас письмо, если Вы вздумаете написать мне. Софье Петровне и Зиночке нижайший поклон и привет, низко кланяюсь и крепко жму руку. Будьте здоровы и веселы. Надеюсь, что у Вас в Ялте все благополучно. (Только вот одного нет в Ялте -хорошей телятины! Сейчас я ел телячьи котлеты, великолепные, и думал об этом.) Жена тоже кланяется Вам и просит написать, что она думает о Вас и о Софье Петровне.

Напишите.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Ялта.

Доктору