Переплет 13 (ЛП)

— Шэннон, прекрати! — Джоуи заметно вздрогнул и схватился за свой член. — Я не хочу об этом думать.

— Это было бы очень плохо? — я продолжала настаивать. — Для парня, то есть? Было бы больно?

— Скажем так, — вырвалось у Джоуи, когда он все вздрагивал. — Я лучше сломаю обе ноги, чем получу такую травму.

— Будет больно ходить и все такое? — спросила я. — А как насчет занятий спортом?

— Шэннон, мне будет больно отлить, — возразил Джоуи. — Не говоря уже о том, чтобы бегать по полю.

О, Боже.

Неудивительно, что Джонни было больно.

— А что такое? — спросил он тогда.

— О, мне просто интересно, потому что Лиззи сказала, что ее парень, Пирс, перенес операцию по восстановлению приводящей мышцы еще в декабре. — Пожав плечами, я продолжала врать сквозь зубы. Я не знала фамилии парня Лиззи, не говоря уже о состоянии его приводящих мышц. — Лиззи сказала, что он снова играет в футбол, но ему все еще очень больно. Она спросила меня, знаю ли я что-то об этом, ведь ты играешь в регби. Я сказала, что спрошу у тебя.

— Ну, ты можешь передать от меня ей, что этот бедняга заслуживает неограниченное количество морфия, — пробормотал Джоуи. — И кровать. И бесконечный запас пакетов со льдом для яиц.

— Для яиц? — я глубоко вздохнула, а глаза расширились. — Зачем ему пакеты со льдом для них?

— Потому что, когда хирурги разрезают тебя для такой процедуры, они делают надрез прямо под твоими яйцами… тьфу! Я не могу. — Покачав головой, Джоуи огрызнулся: — Я не могу даже думать об этом без того, чтобы не посочувствовать бедняге.

— Но что, если…

— Нет!

— Но я просто…

— Спокойной ночи, Шэннон! — перевернувшись на бок, спиной ко мне, Джоуи буркнул: — Спасибо за мои будущие кошмары.

Перевернувшись на спину, я обхватила руками макушку головы и медленно, равномерно выдохнула, надеясь успокоить свои дрожащие мысли и очистить сознание. Когда через несколько часов звук глубокого храпа Джоуи заполнил мои уши, я все еще не спала.

Я была уставшей.

Я гналась за сном, призывая его прийти, но, как бы ни старалась, не смогла заставить свой мозг отключиться.

Глядя в потолок, я мысленно листала свой личный каталог душевной боли.

Это была больная форма самоповреждения, потому что думать об этом не приносило мне абсолютно никакой пользы, но, тем не менее, я переживала каждый спор, жестокие комментарии и болезненные воспоминания. Начиная от насмешек в школьном дворе в возрасте четырех лет и заканчивая комментариями, сделанными моим отцом сегодня вечером.

Это была высшая форма мазохизма и ритуал, который я всегда выполняла после плохого дня.

Закрытие глаз также не помогало.

Каждый раз, когда я позволяла своим глазам закрыться, перед моими веками танцевали воображаемые образы Джонни Кавана.

Я не была уверена, что мне больше нравилось, когда он был просто незнакомцем, который выбил меня из колеи и улыбался в коридоре, или мрачным, чрезмерно реактивным засранцем, который бросал меня то в жар, то в холод сегодня вечером.

Я точно знала, что сожалею о том, что узнала о нем.

Открытие того, что Джонни был восходящей звездой регби с будущей яркой спортивной карьерой, подавляло меня по нескольким причинам, но одна конкретная причина застряла в моей голове.

У меня был собственный брат-суперзвезда, хорошенький мальчик, который не делал ничего плохого в глазах других, которого хвалили за его игру на поле и награждали полной свободой действий.

Джоуи, каким бы хорошим он ни был для меня, был еще и настоящим развратником, который оставил за собой шлейф разбитых сердец от Баллилаггина до Корк-Сити.

Он встречается только со своей девушкой Ифой около восьми месяцев, и казалось, что полностью предан ей. Но присяжные все еще не могли решить, полностью ли он исправился от своих старых привычек или нет.

Опыт подсказывал мне, что парни — это собаки.

И отцы.

Отцы — подонки, и мужчинам нельзя доверять.

Не всем мужчинам, с сожалением признала я, но большинство были такими.

Особенно спортсмены.

Будучи сестрой одного из них, я имела представление о сознании этих подростков-спортсменов и знала, что безопаснее всего иметь с ними родственные отношения, платонические дружеские отношения или просто избегать их, как чумы.

У них было большое эго, больше, чем жизнь, и очень сильное сексуальное влечение. Преданные своим семьям, своей команде и мало кому еще.

Довериться моим упрямым подростковым гормонам, которые вспыхивают при виде одного из них. Признав, что это самый безопасный вариант, я решила, что отойду от сегодняшних событий, заблокировав в памяти все, что я узнала о Джонни Кавани, и буду избегать его.

Я была молода, но не глупа, и знала, что питать какие-либо чувства, невинной влюбленности или нет, к такому парню, как Джонни Кавана, не принесет мне никакой пользы в долгосрочной перспективе. Потому что, честно говоря, с того дня, как он меня отправил в нокаут, я испытывала к нему много противоречивых эмоций.

Но то, как ужасно Джонни справился со своим дискомфортом сегодня вечером, вместе с разговором Джоуи, стало той холодной, жесткой дозой реальности, которая мне была нужна, чтобы вернуть себя в чувство.