Перерождение

— Так, объявляю перерыв во всех обсуждения и построениях версий, — громко сказал альфа, разворачивая меня за плечи к машине. — Расходитесь все поесть и подтягивайтесь к моему дому, когда приедет Двоедушный.

Обратно мы ехали медленно. Я прислонилась щекой к холодной поверхности стекла, глядя на невзрачно-серый в свете едва зарождавшегося утра пейзаж за ним. Какой я стану, если Хильдегу свернет мне мозг набекрень? Будет ли иметь для меня хоть какое-то значение, что и кто вокруг? Перестану ли испытывать все то, что внезапно открыла в себе к Риэру? Насколько другой стану? Останется ли что-то от меня? Впрочем, стоит ли об этом волноваться, учитывая, как я взбесила свою противницу, и она наверняка теперь предпочтет меня прикончить. И может, так даже лучше, чем стать бездумно подчиняющейся куклой в ее руках? Не хочу я всего этого. Не хочу. Ну почему я?

Стиснув зубы, я повернулась к альфе и потянулась к нему, желая поцеловать и вовлечь в виток похотливого безумства, что стало нормой между нами, пока все это еще мне было доступно.

— Нет, — мотнул головой Риэр.

— Нет? — даже опешила я.

— Я не трахаю женщин в утешение, пупс, — откровенно грубо ответил альфа, останавливая машину, — только ради удовольствия. За психологической помощью и сопли подтирать — это не ко мне.

— Скотина, — рыкнула я, заводясь, рывком открыла дверцу и вывалилась наружу.

— Ага, не благородный лыцарь в металлоломе точно, — цинично скривился Риэр, тоже стремительно покидая салон и обходя машину.

— Мог бы хоть притвориться, — повысила я голос, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

— Чтобы утешить напоследок тебя несчастную, всю такую погрязшую в отчаянии? — фыркнул он презрительно, поднимая градус моей обиды. Вот же сволочь бесчувственная, — Уж прости, пупс, притворяться ради тебя не намерен ни сейчас, ни впредь. Не заслужила.

— Ах ты… — Меня как в спину пихнули, когда я бросилась на него, желая разодрать его наглую рожу.

Естественно, он оказался быстрее и ловчее меня и, перехватив руку, крутанул, используя инерцию, и с силой бухнул на капот, вжимая в него лицом и наваливаясь сам сверху так, что едва могла вдохнуть. Чистейшая ярость полыхнула во мне, и я шарахнула по железу кулаками, сминая его и заставляя лопнуть лобовое стекло. Но кроме ярости по каждой клетке тела врезало взрывным, удушливым возбуждением, заставляя выгнуться под ним, вжимаясь еще сильнее в упершийся между моих ягодиц стояк.

— Вот это моя девочка, — хрипло пробормотал Риэр, сдирая с меня штаны вместе с трусами. — Вот это моя дикая женщина.

— Сука ты, — огрызнулась я через плечо, борясь между желанием двинуть ему с локтя и потребностью немедленно ощутить его в себе.

— Давай, пупс, злись, — хрипел он, освобождая свой член и пристраиваясь, — злись, моя хорошая. А ныть и сдаваться не смей.

Влаги во мне было еще недостаточно, и в этот раз его проникновение оказалось более болезненным, чем прежде, но именно это мне было необходимо прямо сейчас. Я рычала, царапала металл, заходилась в воплях и грязных ругательствах, пока Риэр жестко таранил мое распростертое под ним тело снова и снова, натягивая волосы до хруста в шее. С дикой мощью, заставляющей выть в агонии мои мышцы и кости, на безумной скорости, выносящей все дерьмо из моего мозга. А когда меня накрыло жесточайшим, опустошительным оргазмом, в который он втянулся вслед за мной, я проорала в пространство все свое отчаяние, и оно покинуло мои мысли, как яд покидает кровь. И внутри наступила тишина.

— Спасибо, — пробормотала я, совершенно обмякая.

— Всегда пожалуйста, мой злобный пупсик, — еще тяжело дыша, ответил Риэр и, застегнувшись, поднял меня, потащив как есть, с голой задницей к дому. — И врать тебе я никогда не буду. Ни по какой причине. Считай это официальным заявлением.

Пока я приводила себя в порядок в ванной, слышала, как Риэр пересказывал все последние события Саю.

— Двоедушный пообещал быть как можно быстрее, — сообщил мне он, хмурясь. Пахло от него досадой.

— Что? — спросила я, всматриваясь в его лицо.

Поесть мы обосновались на широком подоконнике. Снаружи зарядил монотонный мелкий дождь. Очевидно, осень решила, что достаточно скомпрометировала свою репутацию последними несколькими теплыми солнечными днями, и активно взялась ее восстанавливать.

— Исайтари сказал, все фото и видео со спутника и дронов показывают, что поселение Хильдегу в районе Индигарки покинуто. Наблюдение продолжат сегодня, наземные команды туда доберутся только к вечеру, чтобы убедиться окончательно, но на данный момент окрестности совершенно пустынны.

— Но мы ведь и не ожидали, что они будут сидеть и дожидаться, пока мы явимся к ним и за ними?

— Я бы от такого не отказался. Одно жесткое противостояние — и делу конец. Хотя это было бы, конечно, скучно и без интриги.

— Прямо сейчас я начинаю обожать скуку. Никогда в жизни так не хотела простоты и обыденности, — проворчала я. — Итак, выходит, что Хильдегу могут быть где угодно, в том числе практически под нашим порогом.