Перерождение

— Он никто и уже сваливает, — грубо тряхнул парня мой рабовладелец. — Давай барахло свое собирай и топай, Витрис.

— Что, и чаю не нальете? — Похоже, рыжий нисколько не обиделся на этого хама и продолжил пялиться на меня и улыбаться.

— Нету у нее чая, только какая-то травяная бурда, — отрезал Риэр и вызверился уже на меня: — На кухню иди, чего тут встала на сквозняке.

— А я не гордый, я и бурду выпью, — не унимался Витек. — Я даже за тортиком могу в магазин метнуться и за винцом, чтобы за знакомство накатить.

— Витрис, — рявкнул Риэр тоном "ты меня достал", и тот наконец скис и перестал лыбиться.

Преувеличенно горестно вздохнув, он собрал лежащие на полу инструменты в кожаный рюкзак и все же попятился за дверь.

— Зато я знаю теперь, где ты живешь, — подмигнул он мне, чем, видимо, исчерпал лимит терпения Риэра.

— А теперь взял и резко забыл об этом, — приказал тот.

Он пихнул рыжего в грудь и явно собрался захлопнуть дверь.

— Меня зовут Аврора, и спасибо за ремонт, — успела только торопливо выкрикнуть я. Скорее, не из желания поблагодарить, а потому что это бесило захватчика моих личных квадратных метров. Не все же ему меня доставать.

— Я разрешал тебе чесать языком с кем попало? — развернулся он и стал угрожающе надвигаться, как только мы остались одни.

Бежать мне было некуда, хотя и захотелось этого внезапно очень сильно, поэтому я осталась на месте, упрямо глядя в недоброе лицо Риэра.

— А нечего приводить тогда в мой дом кого попало, — парировала я. — И что-то не припоминаю я запрета с кем-либо разговаривать.

Риэр, прищурившись, смотрел мне в глаза с полминуты, отчего предательские холодные мурашки стали выплясывать у меня на загривке, а потом прошелся взглядом вниз по телу, задержавшись, как и Витек, на моих пушистых носках в зеленую и ядовито-розовую полоску, и поднял бровь. Дались им эти носки.

— Если я не сказал, что можно, значит, по умолчанию нельзя, — буркнул он и прошел мимо в сторону кухни. — Шевелись, я есть хочу. Да и поговорить нам пора.

Только теперь я заметила у него в руках пакет с логотипом мясной лавки, что за углом моего дома.

— Жратвы нормальной я у тебя не нашел. Еще бы не странно, что ты больше похожа на воробья, чем на женщину обычного размера, — сообщил он, плюхая пакет на стол. — Такое чувство, что в этом доме вдоволь жрал только этот жирный мохнатый мешок с кошачьим дерьмом.

Сначала я пупс, теперь воробей, что следующее? Морская свинка?

— Сколько ни ешь, с генетикой не поспоришь, — огрызнулась я. — И я нормального размера, это просто кое-кто другой тут мутант-переросток. А мяса я не ем совсем.

— Теперь ешь, пупс. Кстати, этот твой потерянный вонючка, из-за которого ты тут все соплями и слезами залила, вполне себе неплохо прибомжился в девятнадцатой квартире, двумя этажами ниже, у какой-то бабульки. Стоять.

Едва услышав про Барса, я рванула к двери, но Риэр, мгновенно переместившись, перекрыл мне дорогу.

— Там он пока и останется, — ткнул он мне в центр груди пальцем. — Пока здесь я, его не будет. Да и вообще я бы на твоем месте его там насовсем и оставил. Вряд ли вы теперь уживетесь.

— И как долго ты собираешься торчать в моей квартире и всем распоряжаться? — насупилась я, пропуская пока мимо сознания и то, что действительно, может, стала для собственного кота совершенно чуждым созданием и то, что, наверное, забирать его и правда не стоит, если мне осталось…

— Все будет зависеть от интенсивности твоего желания помочь выследить обратившего тебя, — пояснил он то, что мне и так уже было известно. — Сковородку ставь.

— С чего бы мне хотеть этого, если ты сказал, что после его поимки мне конец? — Я вынула из шкафчика требуемый предмет и сунула Риэру. Ему надо — пусть и ставит. Себе я достала из холодильника морковку и сунула ее под струю горячей воды, отмывая. Риэр проследил за мной с "ну-ну, давай" выражением лица, но сковороду на огонь поставил сам.

— Я никогда не говорил, что тебе конец, — бросил он через плечо. — Я сказал, что после этого больше возиться с тобой не намерен. Поймаем придурка — и флаг тебе в руки, барабан на шею, пупс. Делай что хочешь, живи как знаешь… если, само собой, в процессе тебя не прикончат.

— Да ты, как я погляжу, гуманист и оптимист, — хмыкнула, откусывая морковь.

— Еще какой, — нисколечки не обиделся и не смутился Риэр и кинул на раскаленную поверхность два здоровенных темно-красных куска мяса, от вида которых морковь застряла у меня в горле, но во рту вдруг резко стало больше слюны. — Если тебя все же не сожрут и ты станешь себя вести как послушная девочка, а не как язва стервозная, и сильно-сильно меня попросишь о помощи, то я, так и быть, поднатаскаю тебя в том, по каким правилам теперь следует жить, если планируешь делать это хоть сколько-то продолжительное время.

ГЛАВА 14. КОМПРОМИСС