Перерождение

– Эми… – окликнул Питер, но девочка снова исчезла за деревьями. Ветки еще качались, и Питер, твердо решив не отставать, пересек поляну и нырнул в подлесок. Здесь пение звучало громче, хотя слов Питер еще не разобрал. Казалось, ветер несет переливчатую мелодию со всех сторон. Пели где-то совсем близко! Деревья расступились – теперь их вершины не заслоняли небо. Питер увидел Эми и застыл как вкопанный.

Перед бревенчатым домиком спиной к ним стояла женщина. В окнах горел свет, из трубы вился дымок. Женщина отряхивала одеяло, а на натянутой между деревьями веревке сохли еще несколько. Неужели постиранное белье собирает? Собирает белье и поет… Густые темные волосы, в которых мелькали седые пряди, волнами ниспадали на плечи. Женщина куталась в тяжелую шерстяную накидку. Глядя на ее голые ноги, Питер поежился. «Она же в одних сандалиях! – удивился он. – Чуть ли не босиком по снегу ходит!»

Они с Эми приблизились на пару шагов, и Питер, наконец, разобрал слова песни. Низкий грудной голос женщины источал непостижимую умиротворенность. Она складывала одеяла в корзину и пела, совершенно не замечая присутствия гостей, которые стояли неподалеку.

Спи, дитя мое, спокойноДо утра.Не тревожься ни о чем тыДо утра.Сладкий сон к тебе придет и с собою заберет

До утра.Даже солнышко заснулоДо утра.И луна блестит на небеДо утра.Ангелы на крыльях дивных унесут тебя в край мирныйДо утра.Спи, не бойся темноты

До утра.Пусть хранит тебя сегодня, завтра и всегдаНаш Господь всесильный.Спи, мой милый, до утра.

Проворные пальцы женщины замерли на веревке.

– Эми! – воскликнула она, обернувшись.

«Привлекательная, – отметил Питер, – а кожа темная, как у Тетушки. Сколько ей лет?» По миловидному широкоскулому лицу возраст не определялся: морщин не было, глаза блестели.

– Как я рада тебя видеть! – не проговорила, а словно пропела женщина, сияя от радости. Она подошла к девочке и с материнской нежностью взяла ее за руки. – Моя малышка выросла! – Тут она взглянула на Питера, словно заметила его лишь сейчас. – А это твой Питер! – Женщина изумленно покачала головой. – Именно такой, как я представляла. Помнишь, когда мы впервые встретились, я спросила, кто такой Питер. Ты была совсем крошкой!

По щекам девочки заструились слезы.

– Я его бросила!

– Тише, милая, тише! Все так, как должно быть.

– Он велел бежать без оглядки, и я бросила его, бросила!

Женщина сжала ладони Эми.

– Ты разыщешь его снова! За этим ведь пришла? Не я одна приглядывала за тобой все эти годы. В твоем сердце живет не только твоя печаль – в нем и его печаль, Эми. Он тоже по тебе тоскует.

Солнце село. Над домиком сгустился ледяной мрак. Питер неподвижно стоял на снегу, не в силах шевельнуться или сказать хоть слово. Он явно был частью происходящего на поляне, но какой именно?

– Скажите, пожалуйста, скажите, кто вы! – пролепетал Питер, едва к нему вернулся дар речи.

В темных глазах женщины вспыхнул озорной огонек.

– Ну как, Эми, скажем? Объясним Питеру, кто я такая?

Девочка кивнула, и на лице женщины расцвела лучезарная улыбка.

– Я та, которая тебя ждала. Я сестра Лейси Антуанетт Кудото.

63

Рядовой Санчо умирал.

Сара ехала в самом хвосте колонны. В крытом кузове большого грузовика были две полки, на которые положили раненых. В том же кузове везли столько снаряжения, что Сара едва протискивалась между ящиками. Второй раненый, Уидерс, пострадал не так сильно – обжег кисти и предплечья. Если не попадет инфекция, он выживет, а вот Санчо – вряд ли.

После того как в рудник бросили бомбу, что-то случилось. Возможно, трос где-то пережало или взрыватель не сработал – в общем, возникли проблемы. О дальнейших событиях Сара слышала обрывками и каждый раз немного по-новому. Санчо в страховочном поясе спустился в рудник, чтобы найти и устранить неисправность. То ли он уже поднялся на поверхность, то ли только поднимался, и Уидерс бежал, чтобы снять с него пояс, когда взорвалась канистра с топливом.