Перерождение: Эффект Массы

— Потому что вы первые, кого я впустила во внутренний круг за последние восемь жизней. Постоянное одиночество… — я неопределенно взмахнула рукой, — скажем так, меня начали посещать не самые лучшие и жизнерадостные мысли. Особенно ярко это проявилось после перерождения в мире, скатившегося в агонию апокалипсиса. Массовые смерти, ожившие мертвецы-зомби, морфы, разрушающийся социум, всплывшая грязь в душах людей, беззаконие и полная анархия, зверства, творимые выжившими… ставшими монстрами похлеще любого мутанта-мертвяка… Очень жизнеутверждающее и радостное было время. Особенно та его часть, когда меня сожрал морф, но я не ушла на перерождение, а встала как живой мертвец — тупой зомби с фрагментарной памятью, и прошла полный путь до высшей ступени морфа. Восемь смертей, пока реальность меня не отпустила… сперва от зубов морфа, которого я прощелкала еще будучи живым человеком, потом дважды от людей в виде низшего зомби… и еще четыре уже в облике морфа, когда я полностью себя осознавала и помнила, кто я. Просто супер… хорошо хоть в восьмой раз удачно в башку попали и окончательно упокоили. Сдаться и просто сдохнуть — инстинкты и гордость не позволяли.

Ко мне подошел Найлус, аккуратно поднял на руки, сел в кресло и усадил на колени, крепко обняв. Сарен за этим действом наблюдал с удивлением, но — молча, периодически косясь на Гарруса.

— Как ты вообще это выдерживаешь? — тихо спросил Найлус, осторожно гладя меня по голове.

— Да я уже привыкла. Сперва было… тяжелее всего. Ничего не знаешь, ничего не умеешь, по способностям — обычный человек, а вокруг… — воспоминания о втором перерождении вызвали непроизвольную дрожь. — Вы просто не представляете, насколько изуверскими могут быть воплощенные реальности… — я удобнее устроила голову на плече Найлуса. — В каких только ситуациях я не наблюдала разумных… особенно, людей. Что они только не творили, когда пропадала угроза наказания и поводок правосудия…

— Изначально ты родилась человеком? — спросил Сарен.

— Да. И первые пять перерождений я тоже была человеком. Потом уже начался разброс по расам. Я даже вампиром побывала. Классическим таким бессмертным, не мертвым и не живым кровососом, боящимся света и святых вещей. Зато поняла прелесть диаблери и удовольствие от истребления мощных и древних тварей… — я не сдержала смешка. — Это была яркая и короткая жизнь. Двадцать лет, за которые я сократила популяцию вампиров по всему миру раз в десять, пока меня не смогли грохнуть. Тогда, кстати, я окончательно перестала ассоциировать себя с человеком, и пошли уже перерождения в другие расы.

— Почему ты перестала впускать других во внутренний круг? — глухо спросил Сарен.

— Слишком часто предавали. — спокойно ответила я, глядя в синие глаза.

Он меня понял.

— Утратила доверчивость?

— Людям вообще тяжело доверять.

В ответ — понимающий кивок.

— Почему ты доверилась нам? — тихий вопрос.

— Потому что, Гаррус, вы — не предадите.

— Среди нашей расы тоже были случаи предательства. — возразил мне Найлус.

— Есть разница между "были случаи" и "в порядке вещей". Предательство для людей не является чем-то непривычным. Измены, подставы, обманы, подсиживание на работе, я уже не говорю про что-то более глобальное. Что занятно… чем более развитый и благополучный мир, тем тяжелее найти кого-то, кто достоин доверия.

— Странно, как с таким отношением, ты еще не начала их ненавидеть. — тихий и задумчивый голос Сарена звучал глухо и устало.

— Ненависть иссушает. Это того не стоит. — я встретила его взгляд. — Не давай этому чувству разрушать тебя изнутри. Если есть потребность ненавидеть — выбери конкретную цель. Отомсти так, чтобы ощутить удовлетворение и обрести равновесие в душе. И забудь. Ни один враг не достоин изуродованной души.

— Возможно…

Задумчивый взгляд давал надежду, что Сарен, все же, сможет переступить через свою ненависть и выкинет ее из души.

— Ты, кстати, так и не ответил. Какие у тебя дела на Цитадели?

Сарен иронично дернул мандибулами и заметно расслабился.

— Это зависит от наших дальнейших планов.

О! Уже "наших"! Радует, что он принял эту новость.

— Через пять дней мы вылетаем к Сиглару, где присоединимся к экспедиции на Мнемозину. На ее орбите болтается недобитый Жнец. Тварь практически дохлая, но мозги живы и кое-какие системы еще работают.

— Задача экспедиции?

— Добить, забрать и пустить в дело. Исследование Жнеца позволит разработать против них достойное оружие. Или, хотя бы, выработать тактику противодействия. А еще с него нужно снять систему "свой-чужой".

— Она там есть?

— Есть. И она нам потом понадобится.

Сарен медленно кивнул.

— А дальше?

— Дальше нас ждет Илос. Координаты реле я знаю… — в голове внезапно всплыла одна занятная мысль. — А, проклятье, я забыла их сообщить Спаратусу. Ладно, позвоню и порадую его, пусть начинает готовить еще одну экспедицию.

— Что на Илосе?

— Там созданный протеанами ретранслятор, сопряженный с Каналом.

— А где сам Канал? — спросил Сарен.

Я не сдержала смешок.

— Будешь сейчас или смеяться, или материться. Это статуя ретранслятора в Президиуме.

Сарен поперхнулся воздухом и закашлялся.