Перерождение (СИ)

— Можно.

Говорить о гниющих трупах по время еды мне не хотелось, и хорошо еще, что Лита поняла это! Был бы у меня выбор, я бы и после еды к этой теме не переходил.

Лита терпеливо ждала, пока я закончу. Села на корточки, начала палочкой гонять водомерок по поверхности воды. Агент секретной службы на задании!

Еды больше не осталось. Смотрительница покосилась на пустую тарелку, на меня, но повторять вопрос не стала. Знала, что я и так скажу.

— Они там.

— Сколько?

— Около тридцати, чтобы их всех посчитать, нужно двигать, — поморщился я.

— Пока не надо, не срочно. Как были убиты?

— Так же, как и первая жертва.

— Значит, топором, хотя на том трупе было обнаружено несколько ножевых ран. Почему трупы не всплывают? — спросила она.

— Камни. Причем не крупные, а мелкие. Некоторые привязаны, другие поместили под одежду. — Ну вот, факты я сообщил, а теперь самое сложное, сейчас начну заикаться: — А еще… я не знаю, как это объяснить… Если вкратце, то на женщинах чувствуется… след… мужчины.

— Нечего тут объяснять. Обнаруженный нами труп тоже принадлежит женщине, ее изнасиловали.

— Изнасиловали? — слово было не совсем знакомым.

— Ах да, ты ведь даже не знаешь, что такое «поцелуй». Как же это объяснить… Так, начнем издалека. Ты знаешь, откуда берутся дети? Есть определенный акт между мужчиной и женщиной, когда они физически сближаются…

— Секс, что ли?

Она посмотрела на меня полными изумления глазами, а я только ухмыльнулся. О том, что такое секс, я знал отнюдь не из книг.

Одна из стен моего аквариума в научном центре была зеркальной и выходила в лабораторию. Это было сделано для того, чтобы дать мне больше пространства, при этом избежав любопытных глаз. Впрочем, один из ночных сторожей и ассистентка, постоянно задерживавшаяся после работы, о присутствии меня за зеркалом не знали. Поэтому я один знал наверняка, ради кого и чего она так часто задерживается.

Сначала я не понял, что, собственно, происходит. Но они пробирались в эту лабораторию практически каждую ночь, так что даже я, имевший очень скудные теоретические знания по этому делу, не мог не разобраться в происходящем. Возможно, где-то среди их многочисленных телодвижений был и поцелуй, только я определить не сумел.

При воспоминании о том, что я видел и что сам чувствовал в этот момент, я покраснел. Хорошо еще, что чешуя не позволит ей это увидеть!

— Как много ты об этом знаешь? — продолжала рассматривать меня Лита.

— Достаточно, но все еще не понимаю, что такое «изнасилование».

— Но что такой «насилие» ты знаешь?

— Вроде бы.

После шести месяцев в клетке — как не знать!

— Тогда объяснить просто: изнасилование — это секс, сопровождающийся насилием. То есть, без согласия одной из сторон, но при неуместной активности другой. А тут еще, судя по всему, жертву сильно ранили перед тем, как все началось, этого урода явно кровь возбуждает.

Это было неправильно — по всем законам природы; я чувствовал нарастающую волну гнева.

— Как часто такое встречается среди людей? — холодно спросил я, стараясь сдерживать свои эмоции.

— Слава Богу, редко. Но когда встречается, это опасно. Таких людей мы называем «маньяками». Они отличаются от других, от нормальных людей.

— Еще хуже? — не удержался от колкости я, и тут же пожалел об этом: глаза моей смотрительницы потемнели. — Так, признаю, шутка была неудачной.

— Да, тяжело с тобой. Они могут называть тебя кем угодно, только не животным.

Она не стала уточнять, что это за «они».

— Что-нибудь еще ты узнал? — поинтересовалась Лита.

— Да. Все тела находятся в этой части озера, ту, дальнюю, можно считать чистой. Так что можете плавать, если хотите.

— Уж лучше нет, — она смутилась, отвела взгляд.

Это меня удивило: я не сказал ничего особенного. Мне стало любопытно.

— Но почему?

— Я… Ну… В общем, я не умею плавать!

— Как это?

Я был уверен, что все смотрители должны уметь плавать, раз они работают с нами. Оказалось — нет.

— А вот так. Никогда не умела. Знаю, знаю, это неправильно, особенно учитывая мою работу. К счастью, мне не стали устраивать физические испытания, решили, что достаточно ведомости из академии. Но только в академии плавание не было обязательной дисциплиной.

— Как же вы тогда, на испытании, прыгнули со мной с воду?

— Поэтому я и хотела доверять тебе, — пояснила Лита. — Правда заключается в том, что в воде я… не совсем чтобы беспомощна, но близка к этому. Я умею задерживать дыхание — и только. Я не могу плавать. Наверное, это не очень умно с моей стороны — рассказывать тебе все это. Не зазнавайся, понял?

— Я и не зазнаюсь. Детонатор все еще у вас.

Она удивленно моргнула, потом рассмеялась:

— Ну ты человек, честное слово!

— Это воспринимать как оскорбление или как комплимент?

— Как хочешь.

Она села рядом со мной, хотя доски были грязные и мокрые. Я не сказал ничего, мне нравилось сидеть рядом с ней без слов, без ожидания приказов, хотя я никак не мог найти объяснение этому.

Становилось жарче, где-то совсем близко жужжали стрекозы. Моя чешуя начинала пересыхать, я знал, что очень скоро должен буду вернуться в воду.

Но прежде я хотел кое-что узнать:

— Как прошла ваша встреча с лесником?