Перерождение (СИ)

О-о-о… да что же так желудочек мой вопит! Ведь бывало до двадцати дней голодала когда-то, и ничего, вполне терпимо. А уж три дня так и вовсе без проблем. Но как ни уговариваю себя, лучше не становится. Даже уснуть не получается. Прав мой доктор Сашенька, стресс у меня великий на фоне нарушения режима питания! Не важно, что моими стараниями он и нарушен же.

Голод есть? Есть!

Стресс есть? Есть!

Люди добрые, побыстрее уж шевелитесь, выводите меня из этого стресса! А то ведь не доживу до завтра, прямо сегодня и начну орать, чтобы кушать подали, да побыстрее, да вместе с няней.

У-ра-а-а!!!!!!

Олюшка моя!!! Влетела с подносиком, с едой, дай-дай скорее!

Упс! Кажется, я сказала первое слово. Ну конечно! «Дай-дай»! Что еще можно сказать в этой ситуации!

Дали мне не молочка, а водички для начала. Но я и к ней присосалась, как жаждущий в пустыне. Шутка ли, целый день маковой росинки не было! Все верно, молодец моя няня. Боюсь, если бы в мои руки первой попала бутылка с молоком, я не остановилась бы, выдула и молоко, хотя прекрасно знаю, что нельзя. Минут через десять дошла очередь и до молочка. Ольга села на пол, положила подбородок на сложенные руки и смотрела, как я чмокаю. Честно-честно, я старалась не торопиться, но, кажется, получилось не очень. В бутылку вцепилась так своими крохотными пальчиками, что соберись кто отнять, ничего не вышло бы — мое! Не отдам!

Ну вот! Благодать! В животике потяжелело, подобрело. Прости, дорогая нянюшка, завтра пообщаемся, засыпаю…

Утречко!

Глазки распахнулись, прямехонько передо мной часы висят, шесть!

Одновременно дверь открывается…. Няня! Как же хорошо от одного родного взгляда!

За окном летняя ранняя заря, в комнате легкий полумрак, дверь на балкон открыта, за окном птицы распеваются. Ощущение привычности и правильности происходящего нахлынуло с такой силой, что на глаза опять навернулись слезы. Да что же это я такой плаксой стала!

— Ну-ну, девочка моя! Все хорошо! Все у нас будет хорошо!

Впервые моя строгая Ольга Васильевна приговаривала-уговаривала, поднимая меня на ручки и делая привычные процедуры. Меня ли, себя ли убеждала в этом, но на душе и вправду стало легко, захотелось прижаться к ней всем соим маленьким тельцем, что я и сделала, вцепившись ручками и уткнув носик в пахнущую лавандой блузку. Так мы и стояли некоторое время, Ольга легонько гладила меня по головке, а я млела, как котенок.

А ведь правильно сказал Сан-Саныч, замкнулась эмоциональная связь на няню. Роднее существа сейчас для меня нет, а возможно и не будет на всем свете.

Вот ведь какое странное создание человек!

Всего месяц прошел, и никаких событий, кроме «родился-не-пригодился» не произошло. А вот поди ж ты, уже сколько огорчений, надежд и чаяний! А мог быть и дом малютки, да и еще что похуже.

Хм… что там за ажиотаж? Что за беготня? Такое ощущение, что в доме не пять человек, а все двадцать пять. Суетятся как муравьи на куче. Веру вообще вижу одновременно в нескольких местах, носится с крейсерской скоростью по двору, возникая то у ворот, то возле Василия, постригающего кусты, то на крылечке. Вот метла! Энергии на пять электростанций! Да и Наталья с тетушкой не отстают, тоже носятся как угорелые.

Эх, такое утро испортили!

Я вопросительно посмотрела на няню, не пора ли нам удалиться от этой суеты? Все равно уже очарование утренней безмятежности бесследно исчезло.

О-Паньки!

А вот это уже интересно. Ольга Васильевна с закаменевшим лицом смотрит на въездные ворота, не обращая на меня никакого внимания.

И что же там такого интересного показывают, что даже няню привлекло? Ага, ворота открывают, кто-то пожаловал. Ба! Да это же папенька собственной персоной! Давненько не видывались!

А няня-то побледнела, откинулась подальше в тень и застыла. Непонятки! Вернее, понятно, что они не в первый раз встретились, но вот на почве чего, и почему такая реакция сейчас у Ольги на моего родителя? Бедная девочка, лица на ней нет. Меня с утра утешала, теперь моя очередь. Я подползла к ее ногам, почти уткнулась носом в домашние балетки и обхватила, насколько могла, за щиколотки. Выше не достать. Ольга вздрогнула и перевела взгляд на меня, из глаз постепенно ушла отстраненность и сменилась обычным выражением строгого ожидания. А я еще повыше задрала головку и произнесла: «ня-ня». Сама я ожидала чего угодно, только не этого. Слово прозвучало четко и громко, а Ольга, наклонившись, подхватила меня на руки и прижав к себе, тихо заплакала. Некоторое время мы посидели, можно сказать, обнявшись. Потом настало время обычных текущих дел, которые так хорошо отвлекают от грустных мыслей. Через несколько часов все уже вошло в свою колею, я, после очередного комплекса упражнений готовилась поесть-поспать, у няни тоже всегда было полно дел на тот отрезок времени, что уделялся мне на сон, так что все шло по плану. Я спокойненько ждала, когда Ольга пойдет за моей едой, но та словно не решалась выйти из комнаты.