Перетворцы

– Садись, чего стоишь. – Тётя Маша подтолкнула Любу в спину, та, косо глядя на Киру, послушно села на стул.

– У вас должна быть лопата, – сказала Кира, жуя очередной сырник. – Вы же в палисаднике копаетесь, я видела.

– Да, вроде есть. – Лицо Любы перекосило. Она повернулась к Ане и почти беззвучно спросила, указывая взглядом на Киру: – Это что?

Аня, не поднимая взгляда, только пожала плечами.

– А что такое? – До Киры, наконец дошло, что все как-то странно на неё поглядывали. Вернее, лишь раз взглянув, старались как можно быстрее отвернуться.

Никто не ответил. Тётя Маша так и стояла спиной, сосредоточенно изучая прихватку, Аня строчила сообщения, Любу теперь перекосило полностью – она сидела, отклонившись на бок, будто хотела оказаться как можно дальше от соседки.

– Да что случилось-то?!

Люба хотела что-то сказать, но выдавила только слабый хрип.

– Я, наверное, пойду. – Она привстала, но вскочившая Кира мощным движением усадила её на место.

Кира прошла в прихожую, включила свет, и посмотрела на себя в зеркало. От увиденного руки повисли бессильными плетьми.

Гипсово-белое лицо рассекали тёмные борозды. Как будто потрескался фарфор. По шее расползлась паутина лилово-чёрных капилляров, то же самое выступило на руках с выпуклыми синюшными венами. В выпрямившихся волосах просматривалась седина. Зрачки вернулись в нормальную форму, только вот радужки стали водянисто-прозрачными, совсем потеряли цвет. Вокруг глаз темнели фиолетовые пятна. Ногти исчезли полностью, на кончиках пальцев Кира ощупала сухую посиневшую кожу.

Из-за спины выступили Аня, сжимавшая в руках смартфон, так что костяшки побелели, и испуганная Люба.

– Мне нужна лопата, – шмыгнув и задавив свербение в носу, проговорила Кира.

– А зачем? – шёпотом спросила Люба.

– Тебе жалко?

Люба протиснулась к двери и вышла.

– Как я сразу-то не заметила. – Кира провела рукой по волосам, отделив и приподняв белую прядь.

– Может, это пройдёт, – слабо проговорила Аня, ещё крепче сдавив в руке смартфон.

– Надо Гарику написать. – При воспоминании о Гарике Кира передёрнула плечами.

Когда ей надоело оправдывать его полную… некомпетентность (как деликатно назвала это Аня), Кира при встречах стала направлять его скудные умения в нужное ей русло. Она, конечно, знала, что он с упоением хвастался друзьям своим «мастерством», но находила в тайном руководстве странное удовольствие. Её веселило его тщеславие и самоуверенность. И нравилось понимание того, что он не сумеет повторить её задумок ни с одной другой девушкой.

– Думаешь, он тебя разлюбит? – приторно певуче спросила Аня.

Кира только усмехнулась. Она могла бы заставить принять её новый облик. Потребовалось бы много сил, но… Гарик превратился для неё в бледное воспоминание. Как будто тяжеленная ноша упала с плеч.

Вернулась Люба в тёмно-розовом пуховике. Она протянула Кире заострённую лопату с крепкой деревянной ручкой.

– Спасибо. – Кира взвесила лопату в руке. – Я быстро.

Вбежав в спальню, Кира натянула джинсы и свитер, вытряхнула из деревянной шкатулки на постель все вещи, завещанные Параскевой, наспех сгребла их в сумку, которую повесила через плечо. В прихожей уже ждали Люба и Аня, успевшая надеть пальто.

– Где моя куртка? А, ну да. – Кира задумчиво почесала затылок.

– На. – Люба протянула Кире зеленоватый ком. – Это старая куртка Милы. Тебе должна подойти.

– Спасибо. – Кира быстро просунула руки в рукава и, надев ботинки, выбежала в подъезд. Только внизу она заметила, что Аня и Люба увязались следом.

– Я не просила…

– Ты хоть людей не пугай, – сказала Аня, натягивая сестре на голову капюшон. – Куда мы направляемся?

Кира в ответ шмыгнула, Люба застонала, закатив глаза.

– Я вызову такси. – Поняв, о чём речь, Аня вытащила телефон.

Когда машина подъехала, Аня и Люба уже замотали лицо Киры шарфом так, что остались видны только глаза. Можно было подумать, что девушка просто берегла лицо от мороза.

Через двадцать минут таксист высадил их у кладбища. Напевая что-то про зарывание или откапывание, он быстро завёл мотор и укатил.

Кира молча пробиралась знакомой тропой. Когда утоптанные дорожки остались позади, и появились старые захоронения, Кира размотала шарф. Изо рта шёл пар, ноги проваливались в снег, но Кира старалась не сбавлять шаг, потому что ещё в машине осознала, что стоит чуть замедлиться, и она уже не сумеет довести начатое до конца.

– Пришли. – Втроём девушки остановились у могилы с белым камнем. Из большого сугроба поднималась верхняя, уже порядком развалившаяся часть мраморного надгробия в снежной шапке.

– Земля-то промёрзла, – проговорила Люба, спрятав руки в рукава и приплясывая на холоде.

Кира сняла шапку и шарф и передала их Ане. Повращала плечами и прикрыла глаза. Люба права, земля твёрдая, как камень. А копать глубоко. Ладно, это в последний раз, – пообещала себе Кира и вдруг, на глубине метров трёх, заметила искорку. По телу пробежал жар, спустившийся в землю. Снег начал таять и струиться, комья земли размякали.