Перевал Дятлова

Я почувствовал, как на другом конце провода Комар пожал плечами:

— Как вам сказать… зациклен на прошлом. Все только вспоминает и вспоминает — но это обычно для стариков, я полагаю. Однако Стругацкий у него точно был. Сумел настоять, чтобы Юдин принял его. Пригрозил, что не уйдет, пока его не впустят. Но потом оказался довольно вежливым человеком.

Я попросил Комара передавать мне любую информацию касательно прошлого Стругацкого, после чего, поблагодарив его, повесил трубку.

И снова принялся размышлять над показаниями Стругацкого о событиях, приведших к его аресту. Насколько я мог понимать, все совпадало — это был точный отчет о случившемся. Тут я вспомнил о его нежелании рассказать мне о том, как погибли его товарищи в лесу у Холат-Сяхыл. Он совершенно очевидно был напуган, но кем или чем — я понятия не имел. Я подозревал, что наступит момент, когда в его рассказе факты сменятся фантазией. Мне нужно быть очень внимательным, чтоб не пропустить этот момент, после чего и начнется моя настоящая работа. И есть только один способ сделать это: позволить Стругацкому продолжать свой рассказ, позволить ему самому подойти к этой критической точке.

* * *

Когда в понедельник утром я зашел к Стругацкому, он спросил меня, как прошли мои выходные. Я был так занят своими мыслями, что слегка растерялся от вопроса.

— Очень хорошо, Виктор, спасибо.

— Рад слышать. У меня тоже.

— Правда? Замечательно.

— И что вы делали? — спросил он.

— Что, простите?

— В выходные.

— К нам приезжала сестра с мужем.

— К нам? Вы женаты?

— Да.

— А как зовут вашу жену?

— Наталья, — ответил я. — Вы сказали, что тоже хорошо провели выходные. Чем занимались?

— Ничем.

— Ничем?

Стругацкий глубоко вздохнул — скорее с удовлетворением, чем с разочарованием. Хотя мне показалось, я уловил что-то похожее на сожаление и грусть.

— Я просто прожил эти выходные, — сказал он. — Иногда сам факт существования угнетает. Но это хорошо. Я рад, что жив.

Я молча посмотрел на него и затем спросил:

— А ваши товарищи живы?

— Нет.

— Милиция сейчас их разыскивает. Как вы думаете, их тела найдут?

— Точно нет.

— Почему нет?

— «Сварог» об этом позаботится.

— Сварог? Что это такое?

Стругацкий не ответил, опуская глаза и отдаляясь, погружаясь в задумчивость. Этого я и боялся — похоже, что он снова уходит в себя — очевидно, из-за упомянутого слова «Сварог». Чтобы вернуть контакт, я попробовал зайти с другой стороны.