Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста

Я не тревожился этими белыми ягнячьими днямиО том, что время, ухватившись за тень руки,Не дав оглядеться,

Утащит меня при встающей луне к ласточкам на чердакИ что однажды, скача в постель,Я услышу, как оно удаляется вместе с полями,И проснусь – а ферма навек улетела с земли:

И нет больше детства,Когда я был мал и свободенУ времени в милостивых руках,

Когда оно берегло меня – зеленым и смертнымИ пел я, как море поет, в легчайших его кандалах[26].

Угасание надежды

Когда струны души резко натягиваются и человек внезапно осознает свою смертность, он также понимает, что у каждой жизни есть предел и что это неизбежно. Магическое мышление детства и героическое мышление затянувшегося подросткового возраста, называемого первой взрослостью, доказывают свою несостоятельность, столкнувшись с реальной жизнью. Неуправляемое требовательное эго преломляет детскую неуверенность, превращая ее в манию величия. В песне, написанной для фильма «Слава», есть такие строки: «Я буду жить вечно, я научусь летать». Надежды новорожденного эго на бессмертие и известность прямо пропорциональны детским страхам и слабому знанию жизни. Аналогичным образом горечь и хандра среднего возраста напрямую связаны с объемом энергии, затраченной на несбыточные детские фантазии.

Эго нуждается в точке опоры в огромной и непознанной вселенной. Подобно коралловому рифу, который растет за счет отложений скелетов полипов, эго накапливает фрагменты практического опыта и формирует из них структуру, позволяющую крепко держаться в бурных водах. Естественно, эго-сознание приходит к выводу, что обязано защищаться от жизненных тягот и компенсировать свою неуверенность чувством собственного величия. В нашей неуверенности иллюзия величия помогает нам рассеивать тьму, когда ночами мы укладываемся спать. Но барахтанья в посредственности – кислая закваска среднего возраста. И даже те, кто снискал известность, кто называет гостиницы в свою честь, кто сводит с ума своих детей, не более чем все остальные освобождены от встречи с ограничениями, упадком сил и смертностью. Если бы такие атрибуты, как власть и привилегии, приносили душевное спокойствие, придавали жизни смысл или дарили вечное удовольствие, то проецируемые нами детские мечты имели бы под собой хоть какое-то основание.

Еще одна надежда молодости, порождение эго – это желание идеальных отношений. Несмотря на то что вокруг себя мы видим далекие от совершенства связи, нам кажется, что мы умнее, умеем грамотно выбирать и ловко избегать ловушек. Коран предупреждает: «Или вы думаете, что войдете в Сад блаженства без таких испытаний, какие выпали на долю тех, кто умер до вас?»[27] Мы воображаем, что данный совет относится к другим. На последующих страницах мы остановимся на этом вопросе подробнее, а сейчас следует упомянуть, что вторым по масштабности крушением ожиданий в среднем возрасте является знакомство с ограничениями в отношениях. Близкий другой, который будет удовлетворять наши потребности, заботиться о нас, всегда приходить к нам на помощь, оказывается обычным человеком, таким же, как мы сами, требующим внимания и проецирующим на нас такие же ожидания. Браки неспроста распадаются именно в среднем возрасте: непосильность детских надежд, возлагаемых на хрупкую связь между двумя людьми, играет свою роль. Другие не должны и не могут потворствовать непомерным желаниям нашего внутреннего ребенка, и в результате мы чувствуем себя покинутыми и преданными.

Проекции воплощают собой то, что внутри нас остается непознанным или невостребованным. Жизнь имеет привычку разбивать проекции, и, охваченные разочарованием и отчаянием, мы обязаны взять на себя ответственность за собственное счастье. Никто нас не спасет, не позаботится, не залечит раны. Однако внутри нас живет замечательный человек, которого мы едва знаем, готовый стать нашим верным спутником. Только признав, что надежды и ожидания детства развеялись как дым, и приняв на себя ответственность за обретение смысла жизни, мы можем вступить во вторую взрослость.