Перевернутая реальность

– Конечно. Память возвращается к тебе во сне. То, о чем ты рассказываешь, произошло на самом деле. Около трех лет назад.

Она рассказала ему не все. Эта женщина называла ее Кирой. А что теперь? Теперь она знала, что зовут ее Кира. И она должна притворяться любящей женой, чтобы усыпить бдительность Аркадия. Сомнений не осталось: против нее что-то затеяли. Но что? Возможно, это связано с каким-то наследством?

Она теснее прижалась к мужу.

– Дорогой, теперь я понимаю, почему мне так нравится лес. Я, видимо, выросла в деревне. Ты отвезешь меня на могилку к маме?

– Не люблю кладбища, – Аркадий поморщился. – Но, если настаиваешь, отвезу тебя туда, конечно.

– Аркадий, я хочу с тобой серьезно поговорить. Мне кажется, пора открыть секрет смерти нашей дочери. Я готова это услышать. Тем более, завтра Михаил сделает мне укол, и я снова все забуду.

– Причем тут укол? Ты ошибаешься насчет укола.

– Даже если так, разве я не имею права узнать всю правду?

– Хорошо. Если настаиваешь, я расскажу. Ты была пьяна, села за руль и переехала нашу дочь.

– Что?! Я же совсем не пью…

– Сейчас – да, но тогда все было по-другому.

С этого момента Кира забыла про сон, доводила себя до умопомрачения, постоянно вызывая в своем воображении образы маленькой девочки, многократно виденные ею на фотографиях. Вот она перед глазами – прелестное создание с милой улыбкой и любопытными глазками.

«Это я уничтожила девочку. От Дианы теперь осталась лишь память. Но я сама лишена даже этого утешения».

Кира усмехнулась, ощутив, как невидимая удавка сжала горло. В самых ужасных кошмарах, в самых невероятных сновидениях она не смогла бы увидеть немыслимый и безнадежный сценарий, преподнесенный ей жестокой реальностью.

«Меня надо уничтожить. Лучше я покончу с собой. Одна смертельная инъекция, и конец мучениям. Но где достать такой яд?»

Она вспомнила о своих подозрениях относительно Аркадия, о своей убежденности в том, что супруг обдуманно и намеренно пытается лишить ее разума, тогда как он изо всех сил старался помочь ей найти этот самый разум. Теперь Кира ощущала страшную вину перед мужем, ведь эта была и его дочь.

«Как он может после такого жить со мной? Почему меня не посадили в тюрьму? Скорее всего, Аркадий скрыл от полиции подробности преступления. Дочери был годик, она пошла рано, и кто-то не доглядел за ней. Как я могла переехать ребенка? Почему девочка осталась без присмотра?»

Однажды Кира попросила Аркадия рассказать, как это произошло.

– Ты осталась с ребенком, напилась коньяка и почему-то решила поехать в Москву. Диана была во дворе, и ты…

– Не продолжай… Почему меня не посадили?

– Михаил дал показания, что ребенка переехала чужая машина на дороге возле дома и скрылась. Номера он не запомнил.

– Но у нас не спросили, как ребенок очутился на улице?

– Девочка была с тобой, выбежала прямо на дорогу. В это время на большой скорости мимо дома мчался «Мерседес»… Его искали, но, как ты понимаешь, бесполезно…

– Это ужасно, Аркадий! Как ты живешь со мной после такого?

– Я люблю тебя, и у нас скоро родится ребенок.

– Но я не люблю тебя! Не чувствую любви! Это мерзко! Ты для меня будто чужой человек. Отпусти меня, Аркадий! Я так больше не могу…

Он смотрел куда-то в сторону.

– Когда родишь нашу дочь, сможешь уйти куда захочешь. Это справедливо.

– Ты же знаешь, я не брошу ребенка.

– Это твои трудности, – произнес жестко Аркадий.

Глава 6

На следующий день Аркадий, как и обещал, повез Киру на кладбище, возле которого стояла небольшая церковь.

– Я хочу зайти помолиться.

– Я подожду тебя в машине, – кивнул Аркадий.

Кира удивилась. Впервые он отпускал ее одну. Впрочем, в церкви имелся всего один вход и выход. А машина Аркадия стояла напротив, поэтому он прекрасно видел всех входящих и выходящих из церкви людей.

В церкви царили полумрак и тишина. В сумрачной глубине мерцал большой крест, покрытый позолотой. Высокие окна, пронизанные лучами солнца, бросали причудливые тени на лики святых, изображенных на иконах. Кире показалось, будто она окружена кольцом бледных, смотрящих на нее лиц.

Она огляделась. На ее счастье, посетителей в церкви почти не было. Сейчас ей важно побыть одной. На душе лежал тяжкий грех, отмолить который она не сможет никакими молитвами до конца своих дней. Кира это хорошо понимала. Но боль была такой невыносимой, и Кира ощущала огромную необходимость покаяться перед иконами за то, что совершила. Ей казалось, она сойдет с ума от вины, которую носила в себе.

Теперь Кира осознала: потеря памяти – настоящее спасение. Ее внутренний мир превратился в осязаемый ужас. Любой человек, увидев сейчас Киру, пожалел бы ее, такое искреннее страдание было написано у нее на лице. Глаза, наполненные слезами, дрожащие руки и безумный взгляд выдавали ужасное горе.