Перевёрнутый мир

В статье первой Исправительно-трудового кодекса РСФСР указано, что"… исполнение наказания не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства”. Я думаю, что читатель, сопоставив эту статью закона и рассказанное Л.Самойловым, сам в состоянии сделать необходимые выводы…

Из откликов на статью Л.Самойлова “Правосудие и два креста” (Нева. 1988. № 5)

К сведениям о беззакониях периода культа личности мы уже привыкли, а беззаконие и произвол застойных лет только начинаем узнавать. Трудно представить, что все описанное автором статьи происходило на самом деле. Жестокость машины правосудия потрясает. Не оставляет чувство, что такое надругательство над человеком уже было: царские тюрьмы, сталинские лагеря. Уж не там ли мы черпали вдохновение? Сломить волю и сделать человека песчинкой… Но если те тюрьмы и лагеря — память истории, то сегодняшние "Кресты” — это реальность нашего времени.

Надо верить в торжество справедливости, в то, что перестройка коснется правовой системы. Горько сознаваться, но верится в это с трудом. Я рад бы бороться за это, но не знаю, как.

Н. Чаур, пос. Комиссаровка, Донецкая обл.

Прочла в № 5 статью о “Крестах” и пришла в ужас: мой сын находится там под следствием. Удивляюсь, как эту статью напечатали. Что же нужно делать? Как бороться за улучшение условий содержания подследственных, особенно молодых и впервые попавших, не знающих жизни?.. Если можно, мой адрес и фамилию нигде не упоминайте.

Н.С.,

Ленинград

Стоит задуматься над тем, почему у нас в таком почете прокуроры и следователи, аппарат розыскной и карающий, и совсем в тени адвокаты, представители милосердия и защиты. Именно первые у нас герои литературы. Это одно из наследий сталинского времени.

Система народных заседателей (“кивал”) — жалкая пародия на старый суд присяжных. Почему бы вновь не вернуться к нему? В комментарии к статье Л.Самойлова юрист И.Быховский выступает против этого: мол, сейчас криминалистика поднялась до такого уровня, который не постичь дилетантам. Но ведь и прокурор не вдается в детали технологии и методологии проведения экспертиз — ему докладывают лишь конечные результаты. Что же мешает доложить все “за” и “против” присяжным?

С.Каргопольев, Ленинград

…Как ведется следствие. К 4 часам утра я уснул от натиска следователя на его глазах. Я забыл все адреса и телефоны родных и знакомых. Это и запугивание, и “ласточка” (за руки и ноги к потолку), карцер… Надо бы некурящих в СИЗО содержать отдельно, ведь это мука! Я некурящий, но когда проходил рентген перед уходом на зону, врач сказал: “Бросай курить, дед: затемнение в легких”.

СИЗО — это сплошной беспредел, где ты превращен в скотину. Хочу рассказать один эпизод.

Камера на 10 шконок, в ней 32 человека. Я живу 3–4 дня у порога, продвижение — под шконку, а потом вторым на нее. Этого я тогда еще не получил. Рядом со мной 55-летний шахтер. Вечером — проверка на вшивость, но перед этим подается команда осматривать себя, после чего проверяет “ОТК", как они себя называют. За каждую вошь, гниду — удар в челюсть, рука карающего обмотана полотенцем. Человек падает под общий хохот. Другой вариант наказания: человек сгибается в пояснице, почти горизонтально, а палач бьет его в область шеи, в основание черепа — открытой ладонью. Получается эффектный хлопок и сильный удар, от которого человек медленно опускается на колени, теряя сознание.

Так вот, этот шахтер плохо видел, вшей не находил и получал по загривку больше всех. Мне стало жаль его, и я сказал: “Мужики, бросьте вы его, он же ни хрена не видит, что толку его бить? Оставьте его в покое, он пожилой человек”. Подходит ко мне сопляк 19-летний, сидящий за убийство, — пальцы веером: “Пахан, ты что п…шь? Зоя Космодемьянская п…ла и доп…сь. Ты что, тоже хочешь?”.

А.Крюков, рабочий, Новосибирск.

Прочитав статью, я не был потрясен, потому что сам прошел через это. Бутырская тюрьма, 1983–1985 гг. После длительного общения со следователем К. я с реактивным психозом был направлен в тюремную больницу (практически такая же камера). Потом суд, на котором адвокат требовал оправдания, но разве кто-либо получал такие приговоры! Судья Б. спустилась ко мне в камеру, где я дожидался вызова в зал суда, и сказала: будешь молчать, пойдешь домой. Адвокат Г. попросил меня о том же самом и сказал, что это пожелание судьи. Суд вынес приговор: ограничиться отсиженным. Как только я вышел, я написал жалобы во все инстанции. Все оказалось бесполезным. Три года пишу, а воз и ныне там.

За 70 лет сколько у нас было честных министров внутренних дел — которые бы сами не были преступниками? То-то и оно. А что можно тогда ждать от их подчиненных? Если вам понадобятся показания о беззаконии в следствии и в условиях содержания в изоляторе, я всегда и везде готов их дать.

А.Румянцев, г. Калининград, Московская обл.