Перевертыши

Перевернув страницу, Лиз увидела еще фотографии, на которых члены семьи неестественно вытянулись перед объективом. Вскоре фотографии с родителями закончились, уступив место в альбоме исключительно Жермен и мальчикам-близнецам. На каждой странице альбома Лиз видела фотографии взрослеющих мальчиков, которым на последней странице можно было дать лет восемнадцать. Быстро пролистав в обратном порядке страницы альбома, Лиз подумала, что несмотря на разительное сходство братьев, она может отличить по взгляду и осанке Хэмиша от Кейра. Было интересно, как должна чувствовать себя мать двух сыновей, постоянно сомневающаяся, правильно ли она окликнула нужного ей сына. Находясь в обители Кейра, Лиз подумала, что испытываешь, когда любишь человека, зная о том, что у него есть двойник.

Именно в этот момент она как никогда трезво оценила всю серьезность пришедшей ей в голову мысли о том, что она любит Кейра Драммонда.

Внезапно Лиз почувствовала себя незваным гостем. Она чувствовала, что попала в самый центр мира Кейра, в котором до сих пор было место его брата. Она заставила себя встать и быстро выйти, боясь неожиданного возвращения хозяина. Не дай Бог, чтобы ее тут застали или хотя бы предположили, что она тут была. Лиз быстро сбежала по лестнице, светя фонариком перед собой, понимая, что, если Кейр застанет ее тут, он никогда больше не заговорит с нею.

Поздно ночью, когда она спала в своей постели, ее разбудил Кейр. Сонная, она повернулась к нему, а он прижался к ней покрепче, нежно поглаживая ее затылок.

— Где ты был? — пробормотала она.

— Здесь, недалеко, — ответил он, целуя ее.

— Я скучала по тебе, — сказала она, закидывая на него свою ногу.

— Не больше, чем я по тебе, — прошептал он, ложась на нее сверху.

Глава 22

Несмотря на то, что Бак и Джеймс находились совершенно одни в бывшем поселении рабов, они говорили на местном диалекте, который не понимал ни один белый. Эта речь содержала элементы гулахского и гичского диалектов, на которых говорили обитатели отдаленных северных областей Джорджии и Южной Каролины. Язык, на котором говорили рабы и их потомки на Камберленде, был теперь в обиходе лишь у Бака Моусеса и его внука Джеймса.

— Надвигаются большие перемены, — сказал Бак.

— Какие перемены, дедушка?

— Над Камберлендом собираются грозовые тучи. Тут многое изменится. Хорошо, что я не доживу до этого дня.

— Ты что, собираешься умереть, дедушка? Ты пережил своих четырех жен и всех старожилов этого острова. Мне кажется, ты будешь жить вечно.

Улыбнувшись беззубым ртом, Бак Моусес заметил:

— Признаться, я и сам до недавнего времени думал так же. — Затем лицо его снова стало серьезным, и он продолжил: — Но я все-таки умру так же, как умирают все люди. Только отца твоего я все равно переживу.

На минуту сосредоточившись, чтобы понять, о каком отце идет речь, Джеймс оторопел. Бак никогда раньше не говорил ему о таких вещах.

— Ты ведь догадывался? — спросил Бак.

— Возможно, — ответил Джеймс, по-прежнему осторожничая распространяться на такую щепетильную тему.

— Он никогда не признается тебе в этом, — сказал Бак, мелкими глотками отпивая настоенный на травах чай. — Я имею в виду то, что он никогда не скажет об этом прямо. Но намекнуть он тебе все равно намекнет. Такого случая он не пропустит. Я ведь знаю его с грудного возраста. Но то обстоятельство, что ты его сын, может принести тебе много неприятностей.

— Каких неприятностей?

— Ангес богатый человек. У него огромная семья, члены которой не захотят легко расстаться со своим куском наследства. Поэтому ни один человек на острове не поможет тебе.

— Они подумают, что я зарюсь на их деньги?

— Было бы очень глупо с твоей стороны отказываться от них, — фыркнул в ответ Бак. — Ты такой же, как все, человек, которому надо есть и иметь крышу над головой. Деньги могли бы очень пригодиться тебе.

— Я могу сам зарабатывать деньги, — обидевшись, возразил Джеймс. — Ты же всю жизнь обучал меня, как выжить на этом острове. Если я не преуспею на материке, я буду заниматься собственным промыслом здесь, на острове.

— Может, у тебя это получится, а может, и нет, — ответил Бак. — Ведь они, узнав, что ты сын Ангеса, могут выгнать тебя с острова.

— Пусть попробуют сперва найти меня, — ответил Джеймс.

Бак громко рассмеялся:

— Да, действительно, им придется потрудиться, чтобы найти тебя. Ты долго будешь водить их за нос.

— Да, конечно, — Джеймс минуту помолчал. — Дедушка, а кто-нибудь еще знает об этом?

— У людей есть глаза. Жермен наверняка догадывается, не говоря уж о Хэмише и Кейре.

— Но ведь они меня любят?

— Конечно, любят. Только ты не знаешь, в кого превращаются люди, когда начинают делить наследство. Кейр никогда не обидит тебя. А вот как обойдутся с тобой Жермен и Хэмиш, я не знаю. Иногда Хэмиш очень забавен.

— А что же произошло между двумя братьями? — поинтересовался Джеймс. — Как случилось, что они так не любят друг друга?

— Да они любят друг друга, именно поэтому они так себя ведут.

— Но стоит тебе одному из них сказать хоть слово о другом, как он тут же выходит вон. Люди не ведут себя так, когда они любят друг друга.