Перевести стрелки

От столика, вокруг которого расселись человек семь дружков Князева, раздался довольный гогот. Его поддержали. Но отчего-то немногие. Возможно потому, что в моих глазах застыло то самое безмятежное выражение, что кое-кому тут уже стало знакомым как предвестник больших неприятностей.

— Мммм, — протянул я спокойно. — Ром, ты не уходи никуда, ладно! Я щас, блядь, сам подойду.

Главное, без нервов. Тон спокойный и вежливый.

А я не знал тогда,

Что десяти из десяти

Фрегат мой не по силам.

Ведь папка столько сил вложил

В ремонт и такелаж...

Мой голос разносился по столовой. Народ напрягся, освобождая "просеку" между столами — нашим и тем, где сидели насмешники.

Очень уж нехороший симптом, когда я начинаю петь песни своего отца.

"И чего все так напрягаются?", — спокойно размышлял я, нарочито неспешно сняв сначала один ботинок, а затем и второй. Под десятками удивленных взглядов я поставил из прямо перед собой, принявшись за ремень. Оперившись на столешницу, я аккуратно сделал выход силы, буквально выскальзывая из штанов. Все медленно и неторопливо. Тем же макаром вновь сел на стул поверх приклеенной части формы, столь же демонстративно надевая ботинки.

— Все — на местах. — Негромко шепнул я, вставая.

До центра столовой было-то всего с десяток шагов. Их я проделал очень быстро. Осталось лишь поправить китель, смахнуть невидимую пылинку с погона и (не удержался от позерства!) демонстративно подтянуть трусы.

Отчего-то смеха было куда меньше, чем во время издевательских реплик минутой раньше.

— Господа, сейчас я вас буду пиздить, — столь же безмятежно сообщил я. — Кариночка, душка, передай мне перец, пожалуйста.

Спокойно наблюдавшая за сценой куратор не стала возражать против подобных вольностей, просто передав мне перечницу.

На то я ответил воздушным поцелуем.

В одно движение я сорвал крышку и все так же неторопливо катнул перечницу в сторону слегка офигевших дружков Князева. Потом надо будет обязательно поблагодарить Горскую за то, что додумалась передать емкость именно с красным молотым перцем.

В полной тишине прекрасно было слышно, как граненная "стекляшка" катится по полу, оставляя за собой пряную дорожку.

— Айн момент, господа! — Попросил я, делая шаг в сторону. — Дамы, прошу простить, но мне придется...

Четыре девушки с факультета связи и управления как по команде встали со скамейки.

Я только вежливо кивнул, поудобнее перехватывая мебель.

Теперь за столиком Князева вскочили уже все, вполне справедливо ожидая неприятностей.

— Прежде чем мы начнем, никто не хочет отойти в сторону? — Спокойно поинтересовался я.

Темноволосая девушка слегка восточной внешности пожала плечиками и отошла в сторону.

"Значит, шестеро!", — решил я. И обрадовался — остались одни парни.

— Алина! — Тут же воскликнул главный задира, в бессильной злости глянув на "шамаханскую царицу".

Та вновь пожала плечиками, и с удивительным хладнокровием проигнорировала слова мехвода.

— Значит, правда! — Глухо взревел тот. — Ты с ней спишь!

И столько обвинения в его голосе... В мой адрес. Хм...

— Ну а кто ж с ней не спит-то? — Негромко шепнул я, а послушный ветерок донес мой негромкий голос только до шестерки придурков.

Глаза парней в удивлении расширились, но следующий порыв послушного моей воли Ветра, повинуясь движению ладони, взметнул в воздух пряное облако. Следующим жестом резкие порывы его в лица парням.

Не забыв соорудить "кокон" вокруг собственной физиономии, я сделал первый шаг вперед.

На этом хитрые финты и привлечение Дара закончилось. Началась жесть.

— Зашибу! — Рванул я в сторону и без того очень хреново чувствовавших себя парней.

Скамейку я в этот вечер таки сломал. Чуть-чуть. Треснула она. Но ни разу о том не пожалел. Ибо красавица Алиночка решила, что раз есть "наказание", и вся Академия уже знает, что мы "спим", так почему бы и да?

Нам понравилось, и мы несколько раз повторили, без особого сожаления решив нашу связь дальше не продолжать.

Кстати, она стала моей первой девушкой на территории учебного заведения, так что обвинение было ложным. Однако спасибо за них, господин Князев... Пусть и мимолетное увлечение не переросло во что-то большее.

Ах, да! Отчего-то смеяться надо мной никто не стал. Даже несмотря на мое дефиле в нижнем белье по первому снежку до общежития. Может быть потому, что на плече моем покоилась та самая скамейка, при взгляде на которую человек внимательный вполне мог разглядеть пятна крови...

В таком виде меня и принял патруль... Сняв все обвинения после беседы с "батюшками". Наверное, это было эпично зрелище — я, в окружение почетного караула из трех дюжих комендачей в трусах появляюсь у КПП все с той же скамейкой в руках. Кто не видел, что называется, тому после рассказали!