Переводы с языка дельфинов

Математическая школа казалась ей самым сильным подтверждением исключительной талантливости ребенка. Все-таки гуманитарное образование не слишком практично, а вот из мат-школы прямая дорога в университет. Да хотя бы и на тот же химический факультет, где учился ее муж.

Семен глотнул чая, поднял брови и посмотрел на сына.

— На дзюдо его отдадим, вон какой здоровяк. Еще трех лет нет, а уже килограммов на двадцать потянет. И в кого только такой толстый?

Алина оценивающе посмотрела сначала на сына. На взгляд матери, Вова был очень красивый мальчуган. Его нельзя было назвать толстым, хотя он и был не по возрасту крупным. Особенно большой казалась голова. Эмоции же на лице чаще всего были простые, как у годовалого ребенка. Он или широко улыбался, или орал со всей мочи. В результате общее впечатление складывалось, что Вовик — это просто огромный годовалый карапуз.

Конечно, муж был совсем другой. Алина перевела взгляд на Зубова. Семен был лишь немногим выше ее, но стройный, жилистый. И смуглый. Ей всегда казалось, что папаша Семена был не без кавказских кровей. Да и необычное сочетание в его характере страстности и скрытности наводило на эту мысль. Но допытаться у свекрови, так ли это, никому не удавалось.

— Он вовсе и не толстый, — бросилась она на защиту, — просто высокий, как я. И мама говорила, что в детстве я была пухленькой!

Йогурт кончился. Вова слез со стула, ловко достал из хлебницы полбатона и убежал с ним обратно в детскую. Родители остались сидеть за столом.

— А еще он музыку любит, — спохватилась Алина, — помнишь, когда ему год был, он мог час сидеть на одном месте и слушать Скрябина или Шопена.

Конечно, музыкальная карьера для мальчика — это непрактично. Но все-таки это тоже подтвердило бы гениальность сына, а уж в его гениальности Алина не сомневалась.

— Алиночка, ну чего мы сейчас будем о школе думать? Он у нас не говорит, сам не ест, не одевается, в подгузниках до сих пор. Ты бы, может, к врачу его отвела, на консультацию, — попросил Семен. Его пальцы бережно погладили руку жены.

— Да к какому врачу? — возмутилась она и вырвала руку. — Просто у него позднее развитие, и все. И ему еще только два года девять месяцев. Все дети развиваются по-разному. И вообще, сейчас дети стали позже говорить. Вон у Юльки младшенькой скоро два, а она тоже только «мама» и «отдай» знает.

Алина постаралась быстрее свернуть неприятный разговор.

— Кстати, я завтра к ней собираюсь. Не хочешь взять отгул и съездить с нами? — спросила она.

— Заинька, я бы с удовольствием к твоей сестре съездил, но завтра понедельник, у меня в «Норме» совещание, а Вове в сад надо, — закруглил разговор Семен и встал из-за стола. Алина растерялась. Только что ей казалось, что муж готов ради нее на все, но, когда дошло до дела, оказывалось, что последнее слово осталось за ним.

— Сад и прогулять можно. А совещание отменить, — закапризничала Алина. Семен приобнял жену чуть ниже талии и повел в гостиную.

— Ласточка, но ведь его Роман проводит, я не могу отменить, — Зубов начал уговаривать Алину.

— Давай тогда я позвоню Роману и попрошу! Мне он не откажет. — Она приосанилась и улыбнулась, стрельнув глазками. Ревность — это качество мужа всегда помогало ей в трудных ситуациях. Показать мужу, что его начальник к ней не безразличен, это беспроигрышный вариант. Семен схватил ее еще крепче.

— Не надо никому звонить. Алиночка, давай я в следующие выходные с вами съезжу.

Алина поморщилась: даже последнее средство не помогло.

— Вот еще, я не собираюсь так часто мотаться по всяким дачам. — Она плюхнулась на диван и скрестила руки на груди.

— Ну, не сердись, кисонька. — Семен привычно расплел ее руки и взял в свои ладони. Поцеловал кончики пальцев.

Послышался детский смех. Алина встала и выглянула в коридор. Вова шел на цыпочках, покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, что он ловит руками в воздухе что-то невидимое, а оно никак ему не дается. Каждая попытка вызывала у него новый взрыв хохота. Мальчик смеялся все громче, никак не мог остановиться, даже прислонился к стенке, чтобы не упасть. Но это не помогло, и новый приступ хохота заставил его сползти по стене на пол.

— Первый раз вижу, что человек от смеха действительно не может устоять на ногах. Я думала, это преувеличение, — сказала Алина и улыбнулась. — Видишь, он обычный веселый малыш. Зря ты волнуешься.