Перезагрузка или Back in the Ussr Книга 2 (СИ)

На этот раз мы пересеклись в ресторане Центрального Дома литераторов. Место выбрал сам Полевой, когда я попросил его о встрече в неофициальной обстановке. По пути к заказанному Борисом Николаевичем столику ему то и дело приходилось здороваться, да и мне пару раз довелось пожать чьи-то руки. Меня узнавали, тогда как я сам, казалось, всех здесь присутствующих видел впервые.

- Выбирайте, Борис Николаевич, сегодня я угощаю, - великодушно заявил я, открывая карту меню.

- А что, есть повод?

- Можете поздравить, сегодня я стал счастливым обладателем дачи в Переделкино.

- Серьезно?! Ну, тогда и впрямь повод есть. Даже я, и то не сподобился в поселок заселиться.

Узнав, что дача раньше принадлежала писателю и драматургу Всеволоду Иванову, Полевой под рюмочку холодной 'Столичной', которую закусил корнишоном, тут же пустился в воспоминания. Вспомнил историю, как Иванов, выступая на съезде советских писателей, оговорился, назвав Эренбурга Эдинбургом, тем самым едва не доведя Илью Григорьевича до инфаркта.

- Борис Николаевич, у меня к вам будет одна небольшая просьба, - прервал я словоизлияния Полевого, готовившегося заодно опорожнить третью по счету рюмку.

- Просьба? Ну-ка, ну-ка, что за просьба, может, и помогу...

- Вы же наверняка знаете, что некоторые руководители партии известны еще и как писатели. Тот же Рашидов, с которым я недавно встречался на съемках в Узбекистане, издал несколько книг. Даже Брежнев, по слухам, планирует выпускать трилогию. Понятно, что пишут они с помощью профессиональных писателей или журналистов, так ведь, Борис Николаевич?

- М-м-м, пожалуй...

Полевой выжидательно посмотрел на меня, мол, продолжай, я весь внимание.

- Слышал я биографию первого секретаря ЦК компартии Белоруссии Петра Машерова. Героическая биография у Петра Мироновича, был известным партизаном. Вот я и подумал, почему бы ему не издать свои воспоминания в прозе? Ведь есть о чем написать! А я бы ему в этом посодействовал, пусть даже на обложке не будет моей фамилии. Поможете, Борис Николаевич, пересечься с Машеровым? Вы как-никак вхожи во власть, общаетесь запросто с кремлевскими небожителями. А я уж в долгу не останусь.

- Вон оно что, - протянул Полевой. - А почему именно Машеров? У нас много и других деятелей со славной биографией.

- Да вот что-то загорелось, прочитал воспоминания современников, но все это не систематизировано, а ведь на их основе можно написать художественное произведение. Но главные воспоминания должны исходить от самого Машерова. Хотя бы недельку поработать вплотную, как у Петра Мироновича появится возможность уделить мне время.

- Не знаю, не знаю... Машеров - человек своенравный, может и отказаться. Лично с ним не знаком, хотя и пересекались несколько раз. Можно попробовать через Федина. Все-таки Константин Александрович возглавляет правление Союза писателей, к его мнению Машеров может прислушаться.

Мы посидели еще часок, обсуждая современную литературу и мои планы на будущее, после чего Полевой начал собираться. Я расплатился с официантом, вызвал для Бориса Николаевича такси, усадил его в машину и отправил домой, под крыло к любимой женушке. Полевой держался еще бодрячком, так что от благоверной не должно сильно влететь.

Надеюсь, что мой план удастся, иначе придется придумывать другой. Я решительно настроился на контакт с руководителем Белоруссии. Свое место под солнцем я уже занял, мое имя мелькает то в писательских, то в музыкальных кругах. Настало время заняться страной, и кандидатура Петра Машерова в моих планах была приоритетной. Как историк, я помнил, что неплохо себя зарекомендовал и первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов. Но это был запасной вариант, если с Машеровым все же ничего не выгорит. А могло получиться и так, что Петр Миронович, когда я открою перед ним все карты, возьмет и сдаст меня соколам Андропова. Кто ж его знает, чужая душа потемки. Хотелось верить, что до этого не дойдет.

Ночь я провел в гостинице, пока в Переделкино ночевать в одиночку не очень тянуло. Да и мотаться на электричке туда и обратно лишний раз не хотелось. А на следующий день мои мысли оказались сосредоточены на съемках 'Марсианина'. На 'Мосфильме' меня ждал Тарковский, где, как выяснилось, мне предстояло сняться в одной небольшой роли.

Едва переступив порог павильона, превращенного в Центр управления полетами, я буквально нос к носу столкнулся с Джеком Николсоном. Тот лениво потягивал горячий кофе, при этом удрученно качая головой.

- Факинг кофе, - бормотал голливудский актер.

Похоже, бодрящий напиток явно оставлял желать лучшего. Хорошо хоть не цикорий ему предложили, хотя как я успел заметить, некоторые сорта предлагаемого в СССР кофе по вкусовым качествам уступали даже цикорию.

- А, здравствуйте, Сергей Андреевич! - приветствовал меня Тарковский, оторвавшись от руководства хаотично двигавшейся по площадке массовки. - Идите тоже возьмите у костюмера белый халат, а потом я объясню вам вашу роль. Она несложная, буквально пара фраз.