Перезагрузка (СИ)

Она прикрыла дверь - не захлопнула - и отправилась наверх. Ему были слышны её лёгкие шаги по лестнице. Некоторое время её не было, а потом дверь распахнулась, и он развернулся, чтобы посмотреть... Она была в лёгком светлом пальто и платье чуть ниже колен. На шее шёлковый платок, который мог легко переместиться на голову. Чулки немного темнее её кожи, туфли на среднем каблуке, перчатки и сумочка в тон к туфлям... Тёмные очки. Хорошо одетая маггловская девушка, да и только! Гарри невольно улыбнулся.

- Ты сногсшибательна, - пояснил он свою улыбку. - Куда пойдём? - она молча застыла. - Никаких предпочтений?

- Ты пригласил, - пояснила она.

То, что она не повторила "как пожелаешь", показалось ему просто благословением. Он протянул ей руку, но она явно не поняла этого жеста. Закатив глаза, он взял её руку в свою и крепко сжал. Пока они медленно двигались в сторону парка, она втянула голову в воротник, словно прячась, и о чём-то задумалась.

- Панси, - позвал он. Она не ответила. - Панси!

- Поттер, - неуверенно вздохнула она.

- Ах, вот как ты меня называешь! - картинно возмутился он. - Тогда я тебя буду называть Паркинсон!

- Паркинсон, - согласилась она.

- Но я не хочу называть тебя Паркинсон! - воскликнул он. - Ты - Панси. Вот ты могла бы звать меня Гарри.

- Поттер, - возразила она.

Впрочем, её тон не претерпевал изменений, соглашалась ли она или была против. Он вообще не менялся, что бы ни происходило. Почти. Гарри уже начало казаться, что он в состоянии хотя бы приблизительно улавливать оттенки.

- Я настаиваю, - сказал он. - Ты должна звать меня Гарри. Я так желаю.

- Как пожелаешь, - с готовностью согласилась она.

- Скажи это, - приказал он. - Скажи "Гарри". Я хочу услышать.

- Поттер, - лениво произнесла она.

Чертовка! Да она издевается! Он совершенно точно был уверен, что на её казавшемся бесстрастным лице промелькнула тень усмешки! Словно на земле след от мелькнувшей высоко в небе ласточки. Он потянул её за руку, останавливая и прижимая к себе. Через тёмные очки ему было видно, как она опустила ресницы, и губы её маняще приоткрылись. Вчера вечером они много практиковались в борьбе губ и языков, а теперь вот оказывается, что ей понравилось.

- Мне до ужаса приятно с тобой целоваться, - признался он, приникая к её губам.

Она, конечно, ничего не ответила.

Ближе к полудню ему показалось, что она устала, хоть походка её по-прежнему была такой же лёгкой. Оставив её напротив небольшого кафе, он зашёл внутрь и купил собранную корзинку для пикника - закуски, фрукты, воду и большой термос с чаем. Им даже сдали в аренду большое плотное покрывало, которое можно было использовать в качестве подстилки. Когда он вышел, то обнаружил, что она стоит, повернувшись в сторону небольшой кофейни, где варили хороший итальянский эспрессо. Он подошёл и встал рядом.

- Тебе, наверное, не стоит пить кофе, - нерешительно сказал он.

Она даже не повернула голову в его сторону, неотрывно глядя в сторону кофейни. Как раз в тот момент, когда открылась дверь, выпуская служащего, который нёс заказ сидящим за столиком снаружи посетителям, лёгким порывом ветра до них донесло кофейный аромат, и он мог поклясться, что её ноздри почти незаметно шевельнулись. Это была ещё одна маленькая, почти незаметная деталь в её портрете, который он кирпичик за кирпичиком собирал у себя в голове. Он легонько тронул её руку и зашёл внутрь, купил эспрессо в стаканчике и вручил ей. Она взяла его в обе руки и с достоинством опустила туда носик, прикрыв глаза. Ему показалось, что по лицу её разлилось выражение блаженства. Хотя, конечно, ничего в её лице не изменилось.

Стало уже совсем тепло, и он предложил ей взять у неё пальто. В парке он расстелил свой плащ, и она уселась, изящно подогнув ноги и натянув платье на колени. Намазала бри на предложенную галету и приняла у него кружку с горячим чаем. Она молча глядела на уток в пруду, и он физически чувствовал, как по ней разливается тепло. Платье было с неглубоким вырезом, а платок она сняла, предоставив ему любоваться нежной ложбинкой между ключицами. Выбившаяся прядка волос слегка трепетала, ласкаемая ветерком, и ему казалось, что она почти что жмурится от удовольствия, подставляя лицо навстречу солнцу - с поправкой на микроскопичность проявления её эмоций.

- Расскажи мне что-нибудь, - попросил он, откидываясь на спину и закладывая руки за голову.

- Мне трудно, - ответила она.

- Я хочу, чтобы ты больше говорила, - пояснил он. - Чтобы ты в итоге рассказала мне всё-всё. Поэтому тренируйся. И не экономь на словах, пожалуйста.

- Зачем? - спросила она.

- Считай это моей прихотью, - заявил он.

- Что рассказать? - спросила она, минуту подумав.

- Что хочешь, - пожал он плечами. - Расскажи мне, как получилось, что ты делаешь эти замечательные картины?

- Безделье, - сказала она.

- Панси, - попросил он.

- Мне... больше нечем было... заняться, - медленно произнесла она, осторожно пробуя слова языком, словно шла по битому стеклу. - Со мной... никто не хотел... разговаривать... Денег было... немного... Я... с детства любила рисовать... На чердаке остались. Много.