Пережить все заново

К первому лагерю относились Фрейманы, во главе которых стоял Марк – первый муж Елизаветы Карловны. У них было два сына: Михаил, которого привыкли называть Майклом, и Александр, давно ставший Алексом. Причины, побудившие Елизавету Карловну бросить мужа и детей, никогда не озвучивались вслух, однако всем было известно, что «красотка Лизетт», так называл свою бывшую жену Марк, оказалась весьма страстной натурой, которая не задумываясь оставила «старую» семью ради новой любви. Ею оказался почтенный командор второго лагеря – Сергей Дмитриевич Никифоров, разительно отличающийся от первого мужа своей обожаемой «Лизоньки». В нем абсолютно отсутствовали мягкость и дипломатичность, присущие Марку, он обладал тяжелым, вспыльчивым характером, который полностью передал одной из своих дочерей, младшей сестре Полины, Екатерине. Катя была любимицей как отца, так и матери, что еще больше испортило ее и без того стервозную натуру. Сестры не были дружны, и в этом Полина винила родителей. Непонятно по каким причинам, но они наделили младшую дочь особым «звездным» статусом, в то время как старшей всегда оставались недовольны. Полина в их глазах была «неудачным экспериментом», зато Катя являлась ребенком, совершенным во всех отношениях. Кроткая или жесткая, в зависимости от обстоятельств, Екатерина тонко и коварно управляла всеми «домашними», ловко «водя за нос» Сергея Дмитриевича, искренне полагающего, что является главой семьи. Она получала все, что желает, при этом злобно насмехалась над старшей сестрой, с мнением и положением которой абсолютно не считались. Полина стояла особняком, нося статус «главного неудачника» семьи Никифоровых. Катю же всегда необоснованно восхваляли и возвеличивали. Училась она, как считали родители, прилежно, на самом же деле с трудом окончила университет. Карьеру сделала впечатляющую, что, впрочем, не помешало ей практически разорить фирму отца. Замуж вышла удачно, однако муж ее не любил, да и сама Катюша «посматривала» на других самцов. Вся ее короткая жизнь была мишурой и обманом, жаль только, что родители этого не замечали. Они обожали свою «идеальную принцессу», при этом заставляли Полину страдать от невнимания и плакать каждый раз, понимая, что она никогда не сможет дотянуть до «уровня» сестры. Лишь после смерти Кати все изменилось. Трагическая смерть младшей дочери, которую застрелил ее же любовник, сделала родителей мягче. Теперь они искали любую возможность, чтобы наладить отношения с Полиной, однако при этом прекрасно осознавали, что времени потеряно слишком много и вернуть то, чего никогда не было, не получится. Полина не могла простить их за безразличие и за любовь, прошедшую мимо нее. В своей родной семье она чувствовала себя сорняком, который растет рядом с прекрасной розой. Но теперь, когда роза погибла, сорняк вдруг начал благоухать. «Поздно бить в барабаны». Кажется, так сказала Зина, которой Полина жаловалась на повышенное внимание родителей. Тот разговор заставил Полину улыбнуться, ибо ей также вспомнилась цветистая брань, которой Зина без особого смущения наградила Елизавету Карловну и Сергея Дмитриевича.

– Детка, ты, как всегда, пунктуальна, – Ребекка пропустила Полину в дом. – Здравствуй, дорогая.

– Я первая? – Полина бросила быстрый взгляд в сторону гостиной и ответила на крепкие объятия. – Это тебе и Марку, – она протянула пакет с подарками.

– «Montecristo»! – с детской радостью воскликнула Ребекка, вытащив коробку с сигарами. – После ужина раскурим? Только не отказывайся. От хороших сигар, как от хорошего мужчины, нельзя отказываться. Грех.

– Когда это ты поверила в бога?

– В тот самый миг, когда я появился в ее жизни, – ответил Марк вместо жены, которая, услыхав эти высокопарные слова, громко хмыкнула.

– Мистер Фрейман, – рассмеялась Полина, – ты, как всегда, скромен и учтив.

– С кем поведешься, так тебе и надо.

Фраза была сказана на русском, чтобы значение ее поняла только Полина. Ребекка прислушалась, став похожей на подозрительную курицу, что еще больше рассмешило Полину.

– Когда-нибудь я выучу русский, – пригрозила Бекка, взмахнув пальцем, на что Марк закатил глаза к потолку и поднял ладони вверх.

– Не дай боже! – проговорил он. – Иначе этому браку придет конец.