Пережить все заново

– Целую, сестренка, – попрощался Майкл. – И вот что: отправляй ловеласа домой, пусть займется делом и вам не мешает работать.

После этого разговора они дружной троицей отправились на ужин к родителям Полины, который, как ни странно, прошел в очень теплой атмосфере. Обычно Сергей Дмитриевич, отец Полины, вел себя в присутствии сыновей Елизаветы Карловны сухо, порой нарочито важно и высокомерно, не стесняясь выказывать неприятие к детям супруги от другого мужчины. Но в этот раз он проявил небывалое радушие, даже обнял Алекса при встрече, чем всех удивил.

Полине показалось, что отец постарел за те месяцы, которые они не виделись. Ссутулился и стал ниже ростом, тело его утратило тонус и выглядело по-стариковски вялым. Было видно, что трагическая гибель младшей дочери лишила отца сил, но он старался держаться бодро, улыбался, радуясь встрече с Полиной. Зато Елизавета Карловна абсолютно не изменилась, осталась такой же ухоженной и манерной. Алекс заметил, что она стала немного мягче и терпимее после смерти Кати, но Полина, признаться, не увидела изменений, однако согласилась с братом, желая сделать ему приятное.

– Какая у вас красивая мама! – сказала после ужина Тоня. – Должно быть ты, Полина, будешь такой же, когда повзрослеешь.

– Только если заручится помощью пластических хирургов, как наша маман, – ответил Алекс. – Она столько раз ложилась под нож, что трудно вспомнить.

– Наша мама – высокотехнологичный андроид, – вторила Алексу Полина, смеясь удивлению девушки, искренне считающей, что подобная красота подарена природой и хорошими генами.

Пожалуй, тот ужин был самым приятным из тех, которые случались в доме родителей. Полина мысленно пообещала себе, что забудет обо всех обидах, станет чаще навещать их, чувствуя, что наконец пришло время наладить отношения. Она улыбнулась, но тут же встрепенулась, услышав голос Тони.

– Ты в мечтах? – спросила девушка, остановившись перед столом. – Любимый клиент звонит, – она указала на телефон, на экране которого высветилась фамилия Миронов, а после посмотрела на часы: – Когда домой поедем?

– Давай через час, – ответила Полина и взяла трубку в руку: – Здравствуйте, Константин Витальевич. Какое счастье, что вы звоните. Признаться, я думала о вас сегодня…

Тоня остановилась у двери и покачала головой, слушая эту откровенную ложь, качественно приправленную комплиментами.

– Не мешай, – усмехаясь, прошептала Полина и взмахнула пальцами, указав на дверь.

Закончить все дела удалось только к девяти вечера, и лишь без четверти десять Полина попрощалась с Тоней у подъезда ее дома и поехала домой. Поздоровалась с охраной, оставила машину в подземном гараже и позвонила Тоне, ворчливо сообщив, что больше не намерена работать извозчиком.

– Покупай машину, – потребовала она. – Хочу, чтобы не я, а меня возили!

– Меня все устраивает, – усмехнулась в ответ Тоня. – Кроме того, я боюсь садиться за руль при таком сумасшедшем движении. Во сколько завтра мне нужно быть готовой?

– В девять.

– Спокойной ночи, извозчик.

Положив трубку в карман, Полина вызвала лифт и усмехнулась, услышав звонок и подумав, что Тоня решила что-то еще ей сказать. Однако предположение оказалось неверным. Звонил Литвин.

– Можно подняться к тебе? – без каких-либо предисловий спросил он.

– Конечно, – разрешила она и осталась в холле ожидать его появления, а после, когда Литвин поднялся по лестнице, поздоровавшись, подставила щеку для поцелуя.

В лифте они стояли молча, разглядывая стены и обувь друг друга. Полина ни о чем не спрашивала, а Литвин, видимо, предпочитал объясняться в квартире. Лишь когда дверцы распахнулись, он сделал шаг вперед и вдруг обнял Полину, заставив ее вздрогнуть от напряжения и, одновременно, удовольствия.

– Филипп, – прошептала она, целуя его, – что произошло?

– Идем. – Литвин взял ее за руку и потащил к двери квартиры. – Или ты хочешь говорить здесь? – он подбородком указал на тихий светлый коридор.

– Думаю, в гостиной будет удобнее, – сказала Полина, вошла внутрь и положила ключи на стеклянную полку. – Проходи. Что тебе предложить? Виски, чай?

– Ничего, – улыбнулся Литвин, обняв ее.

– Я волновалась.

– Знаю, – он с нежностью гладил шелковистые пряди волос. – Прости меня за это.

– За что еще? – Полина отодвинулась, сняла плащ, потом подошла к столику, где стояли напитки, и плеснула себе виски в стакан. – Говори, что же ты молчишь?

Литвин расстегнул пуговицы на пиджаке и, поправив брюки, присел на диван. Он долго собирался с мыслями, хмурился, шумно дышал, но разговор не начинал, который, как уже поняла Полина, обещал быть серьезным. Она обошла низкий столик и устроилась в кресле, положив ногу на ногу. Литвин мрачно смотрел на ее тонкие лодыжки, потирая при этом руки, после вдруг крепко сжал губы и отвернулся.

– Прекрасное начало. – Полина сделала большой глоток виски. – Сегодня Зина назвала тебя подлецом. Намекнула на некие перемены в твоей личной жизни. Что, черт подери, происходит? – Она повысила голос, но улыбалась при этом, стараясь скрыть от Литвина внутреннее волнение.