Пермский Губернский 5. Паритет

— Парни! — Рейсбих повернулся к нам: — Запомните! Если вы позвали Стоянову на кино, чтобы заняться сексом — она сперва сделает вам секс с мозгами. И боюсь, что до «десерта» дело не дойдёт.

— А вот сейчас — обидно было. — нахохлилась наша самая любознательная студентка.

— Прости, дорогуша. Правда, не хотел обидеть. Просто, вот вас, в которых я вижу огромный потенциал — всего две. Это ты и любовь всей жизни Осокина — Семенчук. Только вот, почему-то наша ботаничка, ничего не спрашивает, а слушает. Знаешь, почему? Потому что, она хочет узнать, каким дерьмом набиты люди вокруг неё, а затем сыграть на этом. Семенчук — манипулятор и арбузер, пацаны!

— Ну, спасибо… — фыркнула Кристина и недовольно зыркнула сперва на Рейсбиха, а затем на меня.

— Шутка. Такое нежное создание не может быть арбузером. Кстати, вы не обращайте внимание, что я говорю на молодёжном слэнге. Пытаюсь выглядеть так же тупо, как вы! Гы! — с этими словами Антон Павлович весело рассмеялся.

Неподготовленный человек сочтёт данную тираду, как оскорбление. Но если читать Рейсбиха между строк, то он отвесил девчатам мощный комплимент. Утвердил, что хочет быть с нами на одной волне, чтобы хоть как-то достучаться. А ещё изо всех сил пытается воспитать из своих студентов… нормальных людей. Пахнуло Эраратом. Он тоже первые два года, как мне казалось — оскорблял и унижал. Но потом я научился читать его, и мы стали едва ли не лучшими друзьями.

В итоге, Антон Павлович подвёл нас к огромному подземному полю с выжженными полосами и рытвинами.

— Я с великим сожалением вынужден признать, что энергетический луч — реально опасен для вашего здоровья. И если Осокин, во время исполнения данного заклинания случайно отвлечётся и чихнёт — есть шанс, что над Семенчук мы больше дружно не поржём. А меня это сильно огорчит. Поэтому, все опасные конструкты мы будем отрабатывать здесь — в подземном комплексе Полимага! По поводу тира… Да, Стоянова, я прекрасно понял, про что ты хотела спросить. Со второго курса начнутся занятия по самообороне и азам обращения с огнестрельным оружием. Потому что, далеко не все у нас такие крутые стрелки, как Осокин и Досвидянц.

Все тут же посмотрели на Давида, но тот лишь задрал свой длинный нос с видом: «Это просто моя работа».

— Поэтому, будете тренироваться, ибо мальчикам понадобится на военной кафедре. А девочкам, как правило — просто интересно. Правда, Стоянова?

Мисс Любознательность тут же расцвела и активно закивала головой.

— Прекрасно! А теперь делимся на две группы по десять человек. Встаём на позицию и бомбим! Не халтурить. Внутри стоят бронированные камеры, так что я буду видеть, кто и как отрабатывает. Осокин, давай первый! Я же вижу, как у тебя руки чешутся.

Конечно, чешутся! Это же одно из самых мощнейших, но при этом простых боевых заклинаний.

Встав возле разметочной полосы огневой линии, я вытащил первый листочек с конструктом. Закрыв глаза, я набрал полные лёгкие воздуха. Визуализировать сигны конструкта становилось всё проще с каждым занятием.

Выставил руки вперёд, я попытался пропустить через себя энергию.

Приятно тепло мгновенно прошло по моему телу, а из ладоней с характерным звуком вылетел… Ну, это скорее не луч, а самый настоящий энергетический поток, который уничтожал всё на своём пути.

— ЛОЖИСЬ, ЕМАЁ!!! — заорал Рейсбих.

Мощный взрыв на мгновение оглушил меня, а жар тут же прошёлся по моему лицу.

В противорекошетной стене, которая стояла в ста метрах от огневой линии, красовалась огромная горящая дыра. Вентиляционные трубы обречённо вздохнули и начали с воем высасывать весь дым с полигона.

— Осокин! Пойдёшь вторым, когда все отстреляются. Мне ещё пока нужен целый полигон. Семенчук, замени его! И не надо на меня так жалобно смотреть, Осокин! Ты сам всё знаешь… Господи спаси! И не трогай Семенчук, ради всего святого! Она мне тоже нужна живой. Тьфу ты!

— Разрешите обратиться? — Бобс поднял руку.

— Чего тебе?

— А давайте Осокин будет стрелять в отдельной группе?

— Дельная мысль, рядовой Куча! Осокин — будешь в третьей группе. О… одну камеру сломал. Прекрасно! Но, ничего страшного, товарищи! У нас остались ещё две. И есть вероятность, что они даже доживут до конца этой пары.

* * *

Практика, практика и ещё раз — практика. Контролировать мощность луча оказалось не так-то просто! И я был максимально удивлён, что мы в конце второй учебной недели начали осваивать столь крутой конструкт. Но, видимо стоит учитывать и то, что без нормальной практики любое заклинание превращается в оружие самоуничтожения. Не приятно, но так было со всем, что связано с энергией…

А сейчас я уже сидел в подвальной аудитории и ждал Шаляпина в полном одиночестве. Только вот, он что-то не сильно спешил ко мне на факультатив. Даже немного обидно…

— Приветствую! — спустя двадцать пять минут дверь распахнулась, и в аудиторию наконец-то зашёл Шаляпин. В руках он держал ярко-фиолетовый кристалл и старую потрёпанную книгу.

— Добрый день. — сухо ответил я: — Вижу, пунктуальность — ваше второе имя?