Перо феникса

– Ну, спасибо тебе, Ариадна, – пробормотала Лотти. Но она улыбалась.

* * *

Лотти решила попробовать побеседовать с Горацием. Она почему-то не сомневалась, что он знает о папе гораздо больше, чем говорит.

Старый попугай спал на своей жердочке в магазинной витрине, спрятав голову под крыло. Лотти тихонько вздохнула и уже собралась уйти.

– Чего тебе, девочка? – сердито пробормотал Гораций, приподняв крыло. – Боже правый, когда же вы, люди, научитесь ходить бесшумно?! Миллиарды лет эволюции – и вы все равно топаете как слоны!

– Слоны тоже эволюционировали, – заметила Софи, но Гораций не удостоил ее ответом.

– Гораций, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Лотти. Обычно по вечерам Гораций и дядя Джек решали кроссворды, а теперь, когда вернулся папа, они подолгу беседовали все втроем, часто засиживаясь за полночь. Поэтому ей было странно, что Гораций так рано собрался спать.

– У меня зудят перья. Нет, не в прямом смысле, – добавил он, заметив, что Лотти шарит взглядом по полкам в поисках средств по уходу за оперением. – Само понятие «метафора» здесь никому не известно. Вы, люди, сказали бы, что вам не сидится на месте. – Он раздраженно нахохлился, почесал клювом крыло, потом вытянул шею и наклонил голову набок, словно разминая затекшие мышцы.

– Ты что, собрался от нас улететь? – спросила Софи с очевидной надеждой в голосе.

Гораций сердито взглянул на нее.

– Нет, мелочь пузатая. По крайней мере не прямо сейчас. – Он поднял одну лапу, вытянул перед собой и принялся сосредоточенно ее рассматривать. – Пришло время меняться, я чувствую. Мне постоянно мерещатся искры в темных углах, и мои перья вечно всклокочены. Скоро я вспыхну! Воспламенюсь! Значит, мне надо копить энергию. – Он покосился на Лотти, сверкнув желтым глазом. – Лотти, милочка, это я очень тактично попросил тебя оставить меня в покое, потому что мне надо спать. Но поскольку тактичное обращение не приносит желаемых результатов, скажу напрямик: уходи. – Он демонстративно повернулся к Лотти спиной.

– Старый пернатый грубиян! – возмутилась Софи, когда они с Лотти уже поднимались по лестнице. – Нет, правда. Какой он противный!

Глава 7

Лотти проснулась посреди ночи, не понимая, что ее разбудило.

– Софи! Ты спишь? – спросила она хриплым шепотом, пристально вглядываясь в темноту.

– Уже не сплю. Что за странные звуки? – Голос Софи тоже звучал испуганно, отчего Лотти стало еще страшнее.

Дверь Лоттиной комнаты с грохотом распахнулась, и Лотти завизжала. Софи, лежавшая у нее на животе, вскочила и залилась истошным лаем. Шерсть у нее на спине встала дыбом.

– Софи, заткнись! – рявкнул Дэнни. – Лотти, может, хватит шуметь? Я вообще-то пытаюсь заснуть. Мне завтра рано вставать. Надо доделать домашку по физике.

– Это не я, – отозвалась Лотти. – Кажется, это внизу. Надо пойти посмотреть.

– Иди, если хочешь. А я буду спать, – сердито насупился Дэнни, но не пошел к себе в комнату, а поплелся следом за Лотти, когда та вышла на лестничную площадку, прижимая к себе Софи.

Странные звуки сделались громче. Теперь они были похожи на музыку – жутковатую, нездешнюю, но все равно очень красивую музыку. Лотти сама не заметила, как стала спускаться по лестнице, почти не чувствуя ступенек под босыми ногами. У нее было странное чувство, что она плывет в воздухе, подхваченная этой чарующей музыкой, что вела ее вниз, в магазин.

Папа и дядя Джек уже были там. Все животные тоже проснулись и стояли на полках у своих клеток, завороженно глядя в витрину. Гораций так и сидел на жердочке у окна, но теперь его было уже не узнать. Он весь сиял, словно сотканный из золотистого света. Его перья напоминали пляшущие языки пламени. Это пламенеющее оперение освещало весь магазин, и глаза животных, наблюдавших за происходящим, сверкали, как крошечные огоньки.

– Что он делает? – прошептала Лотти, встав рядом с папой.

Он обнял ее за плечи и улыбнулся, не отрывая глаз от Горация.

– Перерождается, – прошептал он. – Преобразуется. Фениксы сжигают себя в собственном пламени, а потом новый феникс рождается из пепла старого. До того как стать попугаем, Гораций был вороном. А еще раньше он был сорокой. И воробьем. Но воробьем – очень недолго. Ему нравятся крупные птицы.

– Кем он станет сейчас, как ты думаешь?

– Наверное, филином. Мне показалось, ему понравилось в прошлый раз, когда он превращался.

– Ему придется быть очень-очень осторожным, – встревоженно проговорил дядя Джек. – И как-то сдерживать свои охотничьи инстинкты.

Мыши испуганно запищали и сбились в тесную кучку, прижавшись друг к другу, а Дэнни на всякий случай прикрыл Септимуса ладонью, но тот выскользнул у него из-под руки и храбро забрался к нему на плечо.

– Уж я-то смогу за себя постоять. Пусть он только попробует что-то мне сделать – я его быстренько притушу. Не суетись, – сказал он Дэнни, но при этом ласково прикоснулся усами к его щеке, что у крыс равнозначно человеческому поцелую.