Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

– Зачем было нужно все портить?

– Что?

– Зачем понадобилось все портить? – повторила Мализа уже злее.

Произнеся это, она поджала губы и болезненно поморщилась, но гримаса исказила черты вейи Кросгейс лишь на мгновение. Затем ее лицо также внезапно разгладилось и снова напомнило Хальруну кукольную маску.

– Я никому не делала зла, вей. Никому до самого последнего времени! В моей жизни не было ничего неправедного, так за что и почему это случилось?

Она посмотрела на Хальруна, словно в самом деле ожидала ответа. Его не последовало, и Мализа продолжила:

– Ракард Лаксель – омерзительный тип! Он идиот и развратник, и я не знаю, какое качество является худшим! Почему вы молчите? Ответьте мне, за что?

Вопрос был детским и совершенно глупым, но Хальрун должен был что-то говорить.

– Так случается, вейя, – осторожно сказал он. – Никто и никогда не получает того, что заслуживает. Вы не исключение…

– Во всем виноваты вы! – воскликнула Мализа. – Из-за вас мне пришлось... Я этого не хотела, но мне пришлось!

– Из-за меня? – изумился Хальрун. – Причем тут я?

Искреннее недоумение Хальруна разозлило Мализу.

– Хватит! Довольно, вей! Майль! – позвала она, и Хальрун не сразу понял, что это было имя слуги. – Сделай… Сделай, как нужно. Я буду наверху.

Мализа направилась к лестнице, а мужчина, который сторожил подъем, наоборот, шагнул к Хальруну.

– Эй! – испугался журналист. – Вейя! Зачем вы оставляете меня с ним? И вы не объяснили...

Она все-таки обернулась. На лице девушки было выражением обиженного ребенка.

- Но ведь это вы все испортили! Вы, вей Осгерт, постоянно вредите мне и мешаете!

- Вы неправильно… - начал Хальрун, но Мализа уже не слушала его.

Ее хрупкая фигурка скрылась за дверью, отделявшей котельную от лестницы. Щелкнул замок, и газетчик оказался заперт с человеком, который собирался сделать ему что-то плохое, на пятачке менее десяти метров в поперечнике. Бегство осложнялось не самым ровным полом и двумя трубами, пересекавшими комнату на небольшой высоте. Хальрун понадеялся, что его противнику они будет мешать не меньше, но Майль оказался на удивление ловким. К тому же, истопник прекрасно знал свои владения, – охотнику было проще, чем жертве, – и быстро прижал Хальруна к стене. Сбоку от газетчика оказалась большая топка, обеспечивавшая теплом весь дом. Через прорези в ее круглом люке виднелось оранжевое пламя, и у журналиста появилась ужасная догадка.

Подстегиваемый страхом, он бросился вперед, чудом проскочив под рукой Майля. Хальруну даже показалось, что истопник коснулся его и только от неожиданности выпустил, но журналист не был в этом уверен… Он побежал к выходу, едва не оступившись на неровном полу – Хальрун был высок, но он никогда не занимался физическими упражнениями, и теперь длинные ноги ему сильно мешали. Газетчик боялся в них запутаться…

Он яростно дернул ручку, но дверь не поддалась. Вторая и третья попытки ее открыть тоже не принесли результата, зато в голове у Хальруна прояснилось. Ранее страх затуманил ему разум: хотя журналист не раз участвовал в драках, попадал в передряги, бывал ограблен или избит, его никогда не пытались убить. Все получилось слишком внезапно.

Хальрун встал спиной к стене, повернувшись лицом к Майлю, но кочегар не торопился нападать. Двигался он неспешно, а на свою жертву он смотрел с жалостью, немного брезгливой, но все же жалостью.

- Эй, приятель! – позвал Хальрун, вытирая влажные ладони об одежду. – Не говори, что собираешься меня сжечь. Это уже слишком!

– Только тело, – признался кочегар, приближаясь к газетчику с неотвратимостью механизма. – Я убью вас быстро и небольно. Честно.

– Я не хочу! – запротестовал Хальрун.

Возглас получился чуточку нервным, но на эту постыдную мелочь журналист не стал обращать внимание.

– Слушай! Убивать – преступно, так ради чего ты это делаешь? Зачем тебе мараться? Я уверен, что беднягу Лакселя Мализа тоже не убивала своими руками! Наверняка она заставила гадалку это сделать, а теперь Лалла в полиции...

Майль остановился, и Хальрун воспрял духом.

– Лаллу будут судить, – напирал он. – Ее уже подозревают, и вы не хотите оказаться на ее месте! Вас или казнят, или отправят в восточные шахты. Слышали, как там страшно? Говорят, это ужасное место. Там...

Газетчик замолчал, заметив нечто странное в выражении Майля.

– Это ведь я убил фабриканта, вей, – внезапно произнес истопник.

- Что?

- Я убил его, - спокойно признался бородач. – Лалла заманила негодяя в его тайную квартиру, а я пришел и добил.

- У вас тут целая банда? – ужаснулся Хальрун, вжимаясь в дверь. – Постой! Стой!

Почему-то кочегар прислушался, успев сделать всего один шаг.

- Чего тебе, вей?

- Как все было? – спросил газетчик. – Как ты его убил?

– Не веришь, вей, да? – произнес слуга, выглядя, казалось, немного опечаленным. – Я его задушил после того, как Лалла ударила по голове. А ведь она должна была просто усыпить фабриканта, а потом впустить меня. Она смелая женщина.

– Это было необходимо? Зачем было идти на убийство? Я понимаю вейю Кросгейс, но вы!