Пером и шпагой

– Я не имею обыкновения целовать мужчин, но вас.., вас…

И он послал де Еону воздушный поцелуй с кончиков пальцев.

Де Еон, бодая шпагой позади себя воздух, расшаркался.

– Правда, Дюнкерк… – поморщился король. – Но бог выше нас! Не нам, не нам печалиться… Шесть тысяч ливров вы получите из моей шкатулки. Жалованье – в три тысячи, и.., нагнитесь!

Де Еон нагнулся – шею его облег муар.

– Орден святого Людовика.., вам! Какие имеете просьбы?

– Ваше величество, – сказал де Еон, охрипший от крика, – соблаговолите сурово наказать моих кредиторов, которые имеют наглость требовать, чтобы я вернул им свои долги, уже давно протухшие от старости!

Людовик хлопнул его по плечу:

– Я расплачусь за вас, мой славный шевалье.

И король вывел де Еона на балкон – явил его толпе:

– Французы! Вот человек, который привез нам мир…

– Урра-а.., мир, мир, мир!

Людовик захлопнул за собой балконные двери, и сразу в комнатах Версаля наступила тишина, словно в пустой банке.

– Я благодарен вам за мир, – сумрачно произнес король. – Теперь как раз пришло время, чтобы подумать о войне…

Де Еон, приложив ладонь к сердцу, склонился в поклоне:

– С рвением еще большим я готов трудиться на благо военных подвигов вашего королевского величества!

НА КОНЕ – В КАПИТОЛИЙ

Нивернуа недаром прозвали «сильфом» – он никак не мог усидеть на месте. Лондон уже осточертел ему, и герцог засыпал друзей и министров с просьбами об отозвании его. В этих просьбах смешалось все в одну кучу: зайцы и подагра, туманы Лондона и любовь к графине Рошфор, басни и капуста, политика и пудинги, которых Нивернуа органически не переваривал.

Надо было подыскать замену, и Прален вспомнил графа Герши – того самого Герши, который получил пощечину от де Еона на берегу Везера.

Прален не замедлил с отозванием Нивернуа.

– Ваше величество, – доложил он Людовику, – с вашего соизволения на место Нивернуа я назначаю графа Герши.

– Выскажитесь в пользу Герши, – произнес король.

– Имею к тому три довода. Вот первый: Герши в стесненных обстоятельствах – и службою поправит свои дела…

– Второй!

– Маркиза Помпадур, – напевал Прален, – будет недовольна, если Нивернуа заменят кем-либо из банды графов Брольи.

– Хм.., из банды? Ну, ладно. А третий довод каков? Прален помялся, но король одобрил его вялой улыбкой:

– Смелее, Прален! Мы же старые друзья.

– Вашему величеству уже известно о той упоительной связи, которую я пылко поддерживаю с женою графа Герши.

– Вы настоящий мужчина, Прален! – похвалил его король. – Но последний ваш довод мы переставим на первое место, ибо он самый существенный, и граф Герши да будет послом в Лондоне.

Назначение было заверено, и только тогда Прален сознался:

– Правда, сир, нас ожидает с Герши маленькое неудобство.

– Что такое?

– Дело в том, что этот старый осел Герши совсем не умеет писать грамотно. Право же, нет глупее человека во Франции!

– Это уже не столь важно, – вслух подумал Людовик. – Герши не виноват, что у него были плохие родители. А писать за него станет кавалер де Еон… Кстати, – добавил король, – этот шевалье как раз из «банды Брольи».

***

Лучше бы король не говорил этих слов. Прален люто ненавидел семейство Брольи – соперников Шуазелей, и тут же министр решил выбить из седла и самого де Еона. Этот шевалье, по мнению Пралена, и без того получил немало славы. Париж ласкал его как дипломата, дуэлянта, шахматиста и писателя. «Налоги в древности и во Франции» – эта книга де Еона теперь имела еще больший успех, нежели раньше; ее читали повсюду.

– Говорят, он пишет что-то о России, которую любит и куда его тянет, словно задорного петуха на мусорную свалку… – так негодовал Прален.

Однажды де Еону случилось быть в обществе у писателя Сен-Фуа; шевалье подвыпил и разошелся вовсю. Здесь же присутствовал и министр Прален, который подлил масла в огонь.

– Говорят, – сказал он, – вы имеете какое-то особое мнение об этой ужасной баталии, когда герцог Субиз…

– Это подлец известный! – прервал министра де Еон. – Мнение же мое совсем не особое, а лишь честное, ибо я свидетель мужества графов Брольи…

Этого было вполне достаточно, и Сен-Фуа шепнул ему:

– Как вы неосторожны! Мой совет вам: скорей уезжайте в Англию.

– Опять секретарем посольства? Сен-Фуа подошел к Пралену и намекнул ему на желание де Бона быть послом в Лондоне, а не секретарем миссии.

– Сорванец не помрет от скромности, – хмыкнул Прален…

Но тут де Еону помогло нетерпение «сильфа» Нивернуа, который усиленно рвался из Лондона в объятия графини Рошфор и к тарелкам с соусами парижской кухни.

Нивернуа предложил Пралену:

– Чтобы спасти меня, сделайте де Еона до приезда сюда Герши хотя бы министром-резидентом. Честолюбие этой бестии будет удовлетворено, а потом отправляйте его хоть курьером в Россию, где шевалье наверняка сопьется на еловых ликерах.

Герши согласился на присвоение де Еону дипломатического ранга поверенного в делах. Но тут же мстительно добавил:

– России он тоже не увидит. Свои пороки он может развивать до предела в колониях Вест-Индии, куда я упеку его на съедение кобрам и тиграм…