Пером и шпагой

Вот и Тоннер, милый Тоннер! Отсюда увезли его мальчиком, и сейчас он вернулся… Как блудный сын. Но — кем вернулся?

И свершилось чудо: престарелый аббат Марсенэ, его учитель, был еще жив и встретил его возле церкви словами:

— Шарло, не я ли, скажи, частенько сек тебя по румяной, как яблочко, попочке? Уж кому-кому, а мне-то хорошо известно, что ты не был девочкой… Ах ты сорванец! Ты и здесь набедокурил не так, как все добрые мальчики. Поцелуй же меня, старика…

Давили виноград босоногие крестьяне. Забродило в подвалах молодое вино. А что еще надо драгунскому капитану, отставшему от своего полка? Подтверждая слова аббата Марсенэ, ходил де Еон — на потеху землякам! — бриться в сельскую цирюльню. Висела там над дверями красочная картина: тазик с бритвой, а над ним пролетает комета. У порога оставлял де Еон деревянные бабуши, в одних чулках залезал в кресло. В осколке зеркала смеялась ему женщина, поправляющая на себе платье.

— Мадемуазель, вам бы жениться, — говорил брадобрей Букэн, намыливая щеки «амфибии». — Любая пойдет за вас в Тоннере…

Иногда де Еон совал ему в руки табакерку с вензелем короля:

— Милый Букэн, подержите ее в закладе: опять нужны деньги…

А до чего же тихие вечера на родине, как сладко и утешно пахнет волшебным сеном. Хорошо спится в саду, на отлогих виноградных террасах. Вспоминая далекое детство, зарывался де Еон с головою в вороха листьев, слушал по вечерам рожок пастуха, засыпал под шлепанье водяной мельницы.

Только изредка прорывалось — во гневе:

— Что ты скажешь теперь, принц Конти?.. О, проклятая дохлятина Герши… И ты, подлец Бомарше!

Но протекли годы — самые спокойные в его жизни. Закончилась война с Англией, и де Еон начал собираться в дорогу.

— Пять лет, — сказал он сестрам, — мои сомнительные прелести видели только горох и капуста. У мира появились новые заботы, но пора напомнить королям, что я существую. Очень тихо жили они без меня — пора уже мне поскандалить с ними!

***

Лондонская газета отметила его появление заметкой. Причем журналисты что-то напутали, и читателям было сообщено, что в Англию прибыла вдова известного кавалера де Еона.

Это сразу же всех развеселило… Остряки тогда говорили:

— Наш де Еон превратился во вдову самого себя!.. С нищенским налегке, без перчаток и без муфты, шлепая неновыми туфлями по слякоти, однажды пожилая женщина ударила молотком в дверь дома лорда Феррерса. Это был де Еон, который заявил наследнику:

— Ваш покойный брат, имя которого и титул вы, лорд Феррерс-второй, ныне носите, был моим близким другом…

— Не знаю, — отвечал Феррерс-второй.

— Но, — продолжал де Еон, — лорд Феррерс-первый, мой большой друг, остался мне немало должен, и вот в доказательство векселя… Пожалейте же эмигрантку на чужбине, которая не имеет за душой ничего, кроме доброй памяти о своем друге.

Лорд Феррерс-второй ответил, что не даст ни пенса:

— Если еще увижу тебя, то затравлю бульдогами… Уходящего де Еона нагнал на улице молодой красивый юноша:

— Я сын лорда Феррерса… Мне стыдно за его жестокое обращение. Возьмите у меня вот эти деньги.

— Э! — отвечал де Еон, отмахнувшись. — Бог с вами, с Феррерсами! Я еще не вступил в великий капитул нищих рыцарей.

— Это не милостыня, — сказал Феррерс-младший. — Я даю вам эти деньги в долг… Вы вернете их мне!

— С чего верну? — горько усмехнулся де Еон.

— Я даю вам деньги для того, чтобы вы смогли начать судебный процесс против моего отца, который под старость слишком ожесточил свое сердце… Верьте, я не таков!

Лондонские газеты тут же оповестили весь мир, что знаменитая девица де Еон отпраздновала свое прибытие в Англию новым судебным процессом. «Когда успокоится эта старуха?» К всеобщему удивлению англичан, де Еон процесс выиграл. А скупой лорд Феррерс-второй тут же скоропостижно скончался от жадности. Наследовал ему добрый малый — сын его, ставший лордом Феррерсом-третьим… Вот к нему-то де Еон и явился за своей долей.

— Вы уже дали мне узнать ваше чувствительное сердце, — сказал он молодому и красивому человеку. — Ваш отец умер не вовремя: мне очень хотелось бы получить с него, но я вынужден теперь получать деньги с вас…

Лорд Феррерс-третий ответил ему — как добрый малый:

— Если еще увижу тебя, то затравлю своими бульдогами.

— Как справедливо! — заметил де Еон. — Как мудра природа, рассудившая, чтобы яблоко падало всегда недалеко от яблони…

Так очутился де Еон на улице… Кому он нужен теперь? Восемь лошадей изабелловой масти, впряженные в стекольный фонарь кареты, плавно выкатили навстречу короля Англии. Карета пронеслась мимо, но де Еон успел разглядеть, что Георг III сидит напротив Питта-младшего. Старым умом дипломата он правильно рассудил, что король взирает в лице Питта на свои растущие колонии за океаном. Грязь из-под колес заплеснула юбки де Еона, но… Разве теперь король узнает его?

— О старость, старость…