Пером по шапке. Книга третья

Таким образом, введение закона об охране окружающей среды Шпицбергена в своих главных пунктах нарушает основополагающий принцип Парижского Договора о Шпицбергене, заключающийся в полном равенстве прав на ведение экономической и хозяйственной деятельности странами участницами Договора. Разрешительный принцип по всем вопросам деятельности ставит страны-участницы Договора в полную зависимость от администрации Норвегии, как если бы эти страны находились на территории самого королевства Норвегии. Закон по своей сути делает Шпицберген норвежской территорией де-факто, устраняя её прежний статус «де-юре». Причина этого в ослаблении статуса России, правительство которой не хочет замечать надвигающейся угрозы потери архипелага. Вот и спрашивай потом "По Сеньке ли шапка?", когда всё развалится.

ж. «Мир Севера», № 4-6, 2003

Сетевой литературный ж. «Камертон», 28.02. 2011

Что нам стоит Шпицберген?

Шпицберген. Безлесный край, где ни дерева, к которому можно прислониться, ни кустика, за которым спрятаться. Лысые горы под мохнатыми шапками снега, тысячелетние многометровой толщины ледники да глубокие вечно холодные фьорды. Страна тысячи островов, прячущих в своих недрах под толщами льда тайны жизни земли: стволы деревьев джунглей, шумевших здесь миллионы лет назад, деревьев, под которыми бродили динозавры, деревьев, давно превратившихся в каменный уголь. Под тёплыми снежными одеялами ожидают своих искателей чудные минералы: хризолит и яшма, горный хрусталь и топаз, медь и цинк, свинец и железо, десятки других не менее интересных и важных для человека. Но, к счастью, край почти не тронут веком промышленных разрушений, а потому продолжает оставаться интересным своей первозданностью.

Ещё в XVI в. русские поморы хаживали сюда из Архангельска на своих премудрых двухмачтовых кочах, ловя косыми парусами ветер. Здесь они охотились на нерпу, моржа, низкорослого оленя, промышляли песцом и белым медведем, надолго селились в типично русских бревенчатых избах, срубленных из привезенного с собой леса. Позднее, когда от голландского мореплавателя Уиллема Баренца вся Европа узнала о существовании дивного архипелага, у берегов которого в бесчисленных количествах плавают огромные киты, здесь, среди холодных скал на промёрзлую землю стала проливаться горячая кровь соперников, убиваемых ради обретения большей добычи, за обладание властью в далёких от цивилизации краях. Китов почти всех перебили. Борьбы между людьми стало поменьше. Давно это было. Никто не победил. До начала двадцатого века архипелаг слыл в качестве "ничейной земли", то есть Terra nulius.

Мне довелось прилететь сюда 19 сентября 1991 года. Когда я выходил из вертолёта, шёл снег мягкий, пушистый, совсем как у нас в России, но зимой в декабре, а здесь зима уже пришла в самом начале осени. После, прожив почти девять лет на этом удивительном архипелаге, я мог с уверенностью сказать, что на Шпицбергене только два настоящих сезона – девять месяцев зимы и три месяца – ожидание её, когда зима может напомнить о себе внезапным снегопадом или холодным ветром и в июне, и в июле, и, тем более, в августе, в конце которого она и начинает свой разбег, заставляя туристические судёнышки спешно собираться и уходить на материк, дабы неожиданно явившиеся с северного полюса льды не перекрыли обратную дорогу.

Эта древняя, суровая, но удивительно красивая земля, выглянувшая некогда из пучины океана всего в полутора тысячах километров от северного полюса, промёрзшая на сотни метров, что и называется вечной мерзлотой, вдруг вспыхивает зеленью в короткие летние месяцы и покрывается самыми разными по форме и краскам цветами, влечёт к себе низкими зарослями карликовой берёзы и полярной ивы, нежными стебельками вкусной салаты, кисловатым горным щавелем, самыми разнообразными грибами. Это странное сочетание твёрдых неприступных скал, охваченных ледниками, будто белыми манишками сюртуки, с морскими водами, нежно ласкающими их подножия, принимая окраску то ярко-голубую, то зелёную, то пугающе чёрную, это поразительное сочетание голубого и белого цветов, порой разбивающегося на сотни других оттенков в лучах неповторимого закатного солнца, заставляло меня чуть ли не ежедневно хвататься за фотоаппарат или видео камеру, чтобы навсегда сохранить для себя и моих друзей восхитительные картины окраины нашей планеты.

Да разве только я? Почти каждый второй, кто приезжает на работу в российские посёлки Шпицбергена, становится художником. Кто-то, разумеется, преследует лишь меркантильную цель заработать на продаже тарелок, расписанных местными пейзажами, но ведь без любви к прекрасному и умению его отразить ничего не получится. Вот и начинают все увлекаться чудесными цветовыми превращениями гор и моря да образами белого медведя, пририсовываемого для антуража. Позировать-то в качестве натурщика он не очень любит.