Перпетуя, или Привычка к несчастью

Однако Зомботаун не такое место, где можно было что-либо утаить от людских глаз. Нашлись недоброжелатели, которые сообщили о связи Перпетуи и Зеянга Эдуарду, и тот, обманув бдительность Анны-Марии, застигнутой врасплох и оказавшейся не в состоянии предотвратить беду, застал любовников в десять часов утра в доме Жан-Дюпона, где они обычно встречались. Разразился неслыханный скандал, и Эдуард, следуя закону предков, вывел свою неверную жену на улицу в обнаженном виде и подверг всеобщему осмеянию. Зеянг, поначалу растерявшийся от неожиданности, вскоре пришел в себя и со свойственной ему дерзостью и горячностью набросился на оскорбленного мужа. Завязалась драка.

В Зомботауне обычно в таких случаях кто-нибудь разнимал противников, опасаясь, как бы двое здоровых мужчин, дойдя до рукопашной, не изувечили друг друга. Только женщинам и детям позволяли ссориться и драться сколько угодно, их шумные стычки вносили некоторое разнообразие в повседневную жизнь, доставляя зевакам не меньшую радость, чем петушиные бои.

И на этот раз народ тоже сбежался со всех сторон с явным намерением разнять дерущихся, но то ли в данном случае никто не спешил сделать это, то ли футболист действовал с молниеносной быстротой, факт остается фактом: Эдуард получил хорошую трепку — еще одно унижение, которым он обязан был своей супруге, и этого он ей, безусловно, простить не мог.

С трудом вырвавшись из железных объятий Вампира, полицейский, задыхаясь, бросился к себе домой, но тут же вернулся назад и с перекошенным от гнева лицом принялся размахивать огромным револьвером; толпа любопытных кинулась врассыпную, и Зеянгу, который был на голову выше всех, чудом удалось спастись от мести разъяренного соперника. Эдуард несколько раз выстрелил в воздух. Многие потом уверяли, что это были холостые выстрелы, но в тот момент никто об этом не думал, и по крайней мере у половины свидетелей этой сцены была одна только мысль: как бы укрыться от неминуемой погибели. Так Эдуард познал силу своей поистине неограниченной власти во вверенном ему квартале и понял, что эта власть ничуть не уступает той, какую имеет его хозяин над всей страной, он был зомботаунским вариантом Баба Туры, можно сказать, Баба Турой в миниатюре, это был наглядный пример того, какую силу обрел человек, сумевший приспособиться к режиму, установленному после провозглашения независимости.

На следующий день Эдуард решил перебраться в другое место, но уехал недалеко. На противоположной стороне шоссе неподалеку от его прежнего жилища, среди крохотных маисовых полей, стоял большой дом, словно дворец возвышавшийся над угрюмым и пыльным предместьем. Дом этот был свободен, его владелец, француз, по слухам, только что отбыл на родину. Обнесенный высоким забором дом, очевидно, был построен из плит, вокруг него шла открытая веранда, разделенная кирпичными перегородками. Крыша была железной, а потолок внутри обшит деревом. Множество просторных комнат, причем некоторые из них были просто великолепные, как, например, гостиная, всевозможные приспособления, такие, как душ и колодец с насосом, наполняющим резервуар, побеленный павильончик, предназначавшийся для хозяйственных нужд, — все это создавало удобства, о которых семья Эдуарда до сих нор и понятия не имела. Вот как случилось, что Эдуард чуть ли не против своей воли вынужден был переселиться в дом, который более соответствовал его новому положению и как бы символизировал поразительный взлет его карьеры. Вот этому-то дому и суждено было стать тюрьмой, куда заточили Перпетую, она прожила там до последнего своего дня, не видя никого, кроме детей, юного прислужника да еще двоюродной сестры Эдуарда по имени Мадлен. «Что за странное существо этот Эдуард! — часто вздыхала Анна-Мария, прерывая свое повествование. — Подумать только, муж Перпетуи, который до того дня проявлял безграничную снисходительность к главному комиссару Ойоло, стал вдруг болезненно ревнив. Он охранял Перпетую, словно она была фарфоровая, а Вампир — слон, грозивший растоптать ее».

Ничего не сказав жене, Эдуард вызвал свою молоденькую двоюродную сестру, чтобы она делала все закупки, ходила на рынок и в европейскую часть города. Перпетуе теперь разрешалось принимать заказчиц только после обеда, и не позже шести часов: пришлось ей расстаться со своими мастерицами и вернуть Анне-Марии ее швейную машинку. А так как, но мнению Эдуарда, клан Жан-Дюпона потворствовал распутству Перпетуи, никому из его членов не позволялось больше видеться с ней, хотя каждую субботу по вечерам они обязаны были являться в дом, где жило семейство, и проводить там долгие часы, пока длилось собрание Зомботаунской ячейки Африканского союза. Чтобы хоть изредка получать какие-то известия о своей подопечной, Анне-Марии пришлось подкупить одну из самых верных клиенток Перпетуи.