Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице

— Боже праведный! — воскликнул Фулда. — Вы хотите сказать, что вы ворвались сюда ни свет ни заря, подняли меня с постели, чтобы задавать такие идиотские вопросы?

— Да.

Фулда рассердился.

— Это безобразие! — закричал он. — Мне не о чем с вами разговаривать, господа. Если хотите задать мне какие-то рабочие вопросы, приходите в агентство после девяти. А так я не позволю себя допрашивать. Поскольку, господа, вы страшно торопитесь, я не намерен вас дольше задерживать.

— Вы занимаете такую позицию? — уточнил Мейсон.

— Да.

— И не желаете ее изменять?

— Нет.

— Я думаю, мистер Фулда, что вы пытаетесь кого-то выгородить или занимаетесь укрывательством. У меня есть веские основания предполагать, что та работа — ваших рук дело. Если да, то очень важно, чтобы мы выяснили…

— Я много слышал о вас, мистер Мейсон, — перебил Фулда. — Я знаю, какая у вас репутация. Но я не позволю никому давить на меня в моем собственном доме. Это мой окончательный ответ. Не желаете ли прийти ко мне в агентство в девять утра, господа?

— Нет.

— Прекрасно, это ваше право.

— Мы собираемся поговорить с вами прямо здесь.

— Мы уже все обсудили.

— Мы сказали только половину того, что собирались, — заявил Мейсон.

— Мне кажется, что я очень четко выразился. Мне больше нечего добавить.

— В таком случае я вас кое о чем проинформирую.

— Этого не требуется, мистер Мейсон.

— Знаю. Вы один из тех умников, которые сами во всем разбираются.

— Мистер Мейсон, мне не нравится ваш подход.

— Пусть не нравится. Если вы на самом деле умны, то вы хотя бы послушаете, чтобы выяснить, в чем дело.

— Я и так знаю.

— Черта с два. В гостинице «Кеймонт» совершено убийство.

Фулда пожал плечами.

— По-моему, такое случается и в самых лучших гостиницах, — заметил он.

— А «Кеймонт» далеко не самая лучшая, — напомнил ему Мейсон.

Фулда молчал.

— За дело взялся отдел по расследованию убийств, — продолжал адвокат. — Они выяснили, что к семьсот двадцать первому номеру подключена звукозаписывающая аппаратура. Провода ведут в другой номер. Использовалось дорогое оборудование для записи разговоров, которое автоматически включается и выключается…

— И только на этом основании вы заявились ко мне?

— И лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств горит желанием выяснить, кто устанавливал это оборудование, — продолжил Мейсон, словно его и не перебивали.

— Естественно.

— Лейтенант Трэгг не открывал мне своих планов, но я догадываюсь, что он прямо сейчас занимается поисками ответа на этот вопрос, и, как я считаю, найти его не составит для него особого труда. Я предполагаю, что это ультрасовременная, самая последняя, очень дорогая и очень хорошая аппаратура. Покупатель скорее всего расплачивался не наличными. На технике определенно имеются номера производителя. Лейтенант Трэгг их, несомненно, найдет и позвонит на завод. Там ему подскажут, к какому дилеру обратиться. Дилер сообщит фамилии покупателей на местах или, если они поставляют эту аппаратуру по контракту какому-то крупному покупателю в нашем городе…

— О господи! — воскликнул Фулда и резко сел прямо.

Мейсон повернулся к миссис Фулда.

— Мне кажется, что вашему мужу следует выпить кофе, который вы собирались сварить.

Она какое-то время оставалась в дверном проеме, потом прошла в кухню. Дверь за ней захлопнулась, однако через минуту миссис Фулда снова открыла ее и так и оставила.

— Я не подумал о номерах производителя, — признался Фулда.

— А следовало бы. Причем в первую очередь.

— Я считал… Ну, я никак не предполагал, что меня разыщут таким образом и так быстро.

— Так что вы нам скажете?

— Мне требуется время, чтобы подумать.

— Вы вернулись домой, разделись и решили, что вас никто не найдет. Однако сейчас ваша жена напугана до смерти, да и вы сами побледнели. Чего вы боитесь?

— Я… я не знаю.

— Хорошо. Давайте выяснять. Рассказывайте вашу версию, причем немедленно. Есть шанс, что нам удастся вам помочь.

— Я… я не представляю, что делать.

— Не тяните резину.

— Я специализируюсь на звукозаписывающей аппаратуре…

— Мы в курсе.

— Записываю разговоры — в случаях шантажа и все в таком роде, а также заявления и показания под присягой, слушания дел в судах. То есть как разговоры, в которых участвуют преступники, так и разговоры, в которых не идет речь ни о какой уголовно наказуемой деятельности.

— Переходите к гостинице «Кеймонт», — велел Мейсон.

— Не так давно меня нанимал Моррис Албург. Это было… ну, в общем, конфиденциальное задание.

— Оно таким не останется.

— Но пока остается.

— Когда вопросы начнет задавать окружной прокурор…

— Ну, тогда другое дело.

— Да, тогда я прочитаю о вас в газетах.

— Хорошо, я вам кое-что открою, — вздохнул Фулда. — Речь шла о шантаже, я прекрасно выполнил задание. Но оно останется конфиденциальным, пока вы не прочитаете о нем в газетах.

— Давно?

— Чуть больше года назад.

— А потом?

— Вчера во второй половине дня ко мне пришел Моррис Албург. Он хотел, чтобы я установил аппаратуру в гостинице «Кеймонт» и… естественно, все было строго конфиденциально и…

— Вас совсем не это волнует, — перебил Мейсон. — Расскажите, почему вы так забеспокоились?