Перси Джексон и Лабиринт смерти

— Думаю, тот, кто сейчас появится на арене, вам поправится больше кентавра. Перед вами выступит ваш собственный брат. — И тут он указал прямо на меня. — Перси Джексон, сын Посейдона.

Из толпы послышались насмешки в мой адрес, некоторые из зрителей стали бросать в меня камнями. Я увертывался как мог, но один из них все-таки больно ударил мне в щеку и оставил глубокую царапину.

Глаза Антея загорелись удовольствием.

— Сын Посейдона? В таком случае нас ждет славный бой! Пусть сражается как подобает. Или умрет достойно!

— Если его смерть позабавит вас, — спросил Лука, — вы позволите нашей армии пройти через вашу территорию?

— Возможно.

Лука, кажется, был не слишком обрадован этим «возможно». Он посмотрел на меня, как бы предупреждая, что я должен умереть как можно эффектнее или у меня будут большие неприятности.

— Лука! — услышал я голос Аннабет. — Прекрати! Отпусти нас!

Лука, казалось, только сейчас заметил ее и даже замер от удивления.

— Аннабет?

— Очередь женских боев еще не наступила, — прервал его Антей. — Эй, ты там, Перси Джексон! Какое оружие выбираешь?

Драконица уже вытолкнула меня на середину арены. Я с интересом уставился на Антея:

— Разве вы сын Посейдона?

Он расхохотался, и вся толпа зрителей тоже загудела от радости.

— Я его любимец! — пророкотал Антей. — Смотри, вот храм, посвященный мною великому богу, Сотрясающему Землю, храм, выстроенный из черепов тех, кого я убил в его честь! Твой череп тоже скоро окажется среди них.

Я в ужасе перевел взгляд на черепа — их были сотни и сотни, — потом на трезубец Посейдона. И это, оказывается, храм в честь моего отца?! Но ведь мой отец добрый и щедрый. Он даже открытки поздравительной у меня ни разу не попросил, не то что черепа.

— Перси! — опять раздался крик Аннабет. — Его мать Гея! ГЕЯ!

Лестригон зажал ей рот своей огромной лапой. Значит, Гея. Богиня земли. Раз Аннабет в такую минуту прокричала мне об этом, значит, эта информация очень важна, но почему? Я ничего не понимал. Может, потому что у этого парня оба родителя являются богами? Это означает, справиться с ним будет труднее, чем с другими.

— Вы безумец, — сказал я Антею. — Если вам пришло в голову, что такие дары могут прийтись по вкусу Посейдону, вы его просто не знаете.

Из толпы понеслись оскорбительные выкрики, но Антей поднял руку, и все стихло.

— Выбирай оружие! — рявкнул он. — И тогда мы увидим, как ты сумеешь умереть. Боевые топоры? Щиты? Сети? Огнемет?

— Только мой меч.

По рядам зрителей прокатился смех, но Анаклузмос в ту же секунду оказался у меня в руках, и толпа чуть поутихла. В тусклом свете лезвие сверкнуло бронзой.

— Первый поединок! — объявил Антей.

Ворота стадиона распахнулись, и из них выползла драконица. В одной лапе она сжимала трезубец, а другой держала тяжелую сеть, классическое вооружение гладиатора. У нас в лагере ребята несколько лет тренируются, отрабатывая приемы на поражение противника с таким вооружением.

Испытывая мои силы, она попыталась нанести удар трезубцем. Я отскочил. Тогда она бросила в меня сеть, пытаясь захватить ею мою руку с мечом, но я опять ускользнул в сторону. Перейдя в наступление, я одним ударом меча рассек ее трезубец на два обломка, а другим пронзил броню чудовища. С жалобным воем оно рассыпалось в пыль, и толпа тут же стихла.

— Не по правилам! — завопил Антей. — Слишком быстро! Ты должен спросить разрешения! Только когда я дам его, ты имеешь право поразить соперника насмерть!

Воспользовавшись паузой, я оглянулся на Рейчел и Аннабет. Необходимо найти способ освободить их, может, для этого мне постараться отвлечь внимание их охраны?

— Хороший бой, Перси, — улыбнулся мне Лука. — Ты научился лучше действовать мечом. Хвалю.

— Поединок второй! — объявил Антей. — И на этот раз помедленнее. Ты должен нас позабавить! Жди моего разрешения, прежде чем убить кого-нибудь, ПОНЯЛ?

Ворота снова распахнулись, и в этот раз из них появился молодой воин. Ненамного старше меня, лет примерно шестнадцати. Этот юноша с блестящими черными волосами и прикрытым повязкой левым глазом был так худощав и невысок, что греческие доспехи болтались на нем как на вешалке. Он остановился, воткнул меч в землю арены, поправил перевязь щита и надвинул поглубже сплетенный из конского волоса шлем.

— Кто ты? — спросил я.

— Эфан Накамура. Я пришел убить тебя.

— Почему ты хочешь это сделать?

— Эй! — донеслось с трибун. — А ну прекратите болтать и начинайте сражаться.

— Мне необходимо доказать им мою силу! — быстро сказал Эфан. — А для этого есть только один путь.

И с этими словами он бросился в атаку. Наши мечи скрестились в воздухе, раздался звон, толпа завопила. Мне это дело совсем не нравилось, не хотел я сражаться ради того, чтобы развлечь кучу идиотов. Но Эфан Накамура не давал мне времени на размышления.