Персидская гробница. Не трогай спящих

Дельгадо свесил руку со спинки скамьи, как когда-то с дверцы своего «линкольна».

— Отгрузкой придется заняться вплотную. Я спешу.

Казалось, тон собеседника Бенджона озадачил.

— Я тоже хотел бы побыстрее управиться с делом.

— Только не рассчитывайте на оплату. Вы по дружбе оказываете мне услугу — вот и все.

Бенджон разинул рот, а Дельгадо продолжал, сверля его ледяным взглядом:

— Вы и так неплохо наживаетесь на черном рынке.

Бенджон попытался взять себя в руки.

— Что все это значит, мистер Дельгадо?

— Ваши аферы на базе Мирзан приносит достаточный доход. Я имею в виду все, что вы крадете и сбываете через Дж. П. Атчария и братьев Мазани.

Казалось, Бенджон окаменел. Он только потел и таращил глаза.

— Продолжать?

— Я… я не понимаю…

— У меня собрано на вас целое дело, где значится все якобы списанное оборудование и материалы, и весь бензин, проданный налево с прошлого ноября.

У Бенджона налилась кровью шея.

— Что у вас собрано? — хрипло переспросил он.

— Целое дело. Могу подарить копию.

— Что вы несете?

— Сами прекрасно знаете.

— Вы ничего не сможете доказать!

— Не прикидывайтесь глупее, чем есть. Зная, где следует смотреть, нетрудно проследить утечку. Я знаю шесть ваших точек сбыта.

— Не понимаю! — тупо повторил Бенджон.

— Назвать? «Керман — экспорт-импорт». Торговая фирма «Иран». И это не считая мелких подрядчиков, вроде «Тахири и сыновья» или «С. М. Нури».

— Чего вы хотите?

— Ваш начальник — майор Колон — очень въедливый тип. Скоро он поймет, что это только цветочки. Потом всплывут ваши штучки с валютой, на складах, в офицерской столовой, в магазинах.

Дельгадо вынул сигарету изо рта, стряхнул пепел и затянулся снова, не отрывая взгляда от Бенджона. Удар был, конечно, силен, но скрытый огонь в бегающих темных глазах подтверждал, что Бенджон был опасным партнером. Вывезя антиквариат, он вполне мог потом занялся шантажом. Хотя теперь можно было успокоиться. Хитрая бестия укрощена.

Бенджон жевал сигару, часто мигал, и все лицо его постепенно наливалось кровью. Потом он странно повел головой и заерзал на неудобном стуле. Дельгадо подобрался, ожидая атаки. Он понимал, как опасно недооценивать силу Бенджона, и приготовился к схватке.

Но тот вдруг обмяк, словно взяв себя в руки. Лишь необъятная грудная клетка тяжело вздымалась. Потом, вынув изо рта сигару, Бенджон с натугой произнес:

— Послушайте, мистер Дельгадо! Что я вам сделал? На какой мозоль нечаянно наступил? Я ведь во всем с вами соглашался! Зачем вы так?

— Я не намерен объяснять.

— Но я хочу понять…

— А не хотите лет пятнадцать за решеткой? За хищения казенного имущества?

Тяжелую челюсть Бенджона выперло вперед.

— Послушайте!..

— И это ещё минимальный срок.

— Но я…

— Минимальный! — сухо повторил Дельгадо.

Бенджон с трудом справлялся с бешенством.

— Ну, я все понял. Так вот зачем ваш дешевый шпик, этот ублюдок Худ совал повсюду нос! А я, дурак, поверил…

Взгляд Дельгадо оставался по-прежнему бесстрастным, но слова Бенджона он тут же взял на заметку. Что ещё за Худ? Какой-нибудь американский сыщик, идущий по следу этого болвана? Надо бы выяснить, кто он такой.

Теперь Дельгадо вонзил свой взгляд во вздувшиеся на шее Бенджона синие жгуты вен.

— Через две недели я буду в Париже…И двадцатого отправлюсь к Сарду за обещанными раритетами. Надеюсь, их там будет много… Достаточно много, вы поняли?

Казалось, сопение Бенджона затопило сад, заглушив все звуки.

— И никаких проколов!

Ответа не последовало.

— Понятно?

— Да, — еле слышно прозвучал ответ.

— А теперь я вас не задерживаю.

Бенджон некоторое время оставался недвижим, потом неловко встал во весь громадный рост. Он почти ничего не видел от душивших его ярости и страха. Дельгадо холодно смотрел на него снизу вверх. Бенджон с трудом заставил себя зашагать к выходу, нащупал щеколду и вывалился в удушливую жару жалкой улочки. Пот заливал глаза, как слезы унижения и ненависти. А может быть, это и были слезы. Но в голове билась единственная мысль:

— Господи, почему я не разорвал этого ублюдка на части?

Он сам не понимал, как так случилось, что он сумел себя сдержать, перенести такое унижение. Уйти с таким оскорблением, подчиниться и промолчать! Нутро сержанта корчилось от ярости, он кусал губы, чтобы не зарычать от бессилия. Ах, сукин сын! Проклятый сукин сын!

Постепенно мысли Бенджона стали приходить в порядок. Как Худу удалось про все разнюхать? И про все ли? В груди горело, как после изнурительного бега, горло хрипело, при каждом шаге болью отдавало в голове.

С Дельгадо он сумеет разобраться. Проклятый сукин сын свое получит. С ним справиться непросто: большая шишка, знает всех и вся. И даже кое-кого из правительства. Придется немало пошевелить мозгами. Но выхода нет: эта бескровная медуза, ублюдок без нервов, должен исчезнуть. Клеща надо давить любой ценой.

Тут новый приступ слепого бешенства заставил Бенджона заскрипеть зубами. Он замер, судорожно сжимая и разжимая кулаки и уговаривая себя: