Персик

Потребовалось больше года, чтобы получить диплом об окончании школы. Когда его поздравляли с получением диплома, Ноэль спросил, как поступить в колледж. Ему не было еще и шестнадцати лет.

30

Все произошло так, словно с разума Лоис спала пелена и она смотрела ни них как в первый раз. Собрали консилиум, сделали все анализы, провели тесты, рентген. Врачи — специалисты по речи — начали работать с Лоис, вновь обучая ее самым простым обиходным словам, которые, к большому удивлению, были забыты. Пич читала ей сказки из старых детских книг, связывая слова, как если бы она это делала для ребенка, и Лоис с готовностью училась узнавать когда-то знакомые звуки и знаки, пока после долгих месяцев упорной работы не смогла снова писать и читать.

Дела продвигались, и у Лоис опять появился вкус к жизни, она просила отвезти ее в лучшие магазины заказать платья, сделала модную стрижку до плеч, с былым умением пользовалась косметикой, а Пич, затаив дыхание, наблюдала, сидя на своем обычном месте — у ее ног на ковре.

Казалось, Лоис приняла свое кресло-каталку как неотъемлемую часть жизни, никогда не спрашивая о причинах своей парализации, и когда Эмилия, волнуясь, показала ее психиатру, он сказал, что ему противостоит каменная стена: или Лоис забыла о своем прошлом, или не хочет его вспоминать.

И в одно прекрасное, ясно-голубое утро, какое бывает только во Флориде, за завтраком, Лоис своим мягким, чуть хрипловатым голосом заявила, что хочет вернуться, во Францию.

— Я превосходно себя чувствую, мама, — сказала она, когда Эмилия переглянулась с Жераром. — Я не могу навсегда остаться здесь, я не ребенок.

— Тогда я должна поехать с тобой, — сказала Эмилия, уже планируя, каким образом они поедут.

— Нет! — резко ответила Лоис. — Я хочу, чтобы со мной ехала Пич!

Глаза Пич расширились от восхищения.

— Франция! — завизжала она от счастья. — Потрясающе!

— Но, Лоис, я нужна тебе, — возразила Эмилия. — Я просто не могу разрешить вам уехать одним.

— Пусть они едут, — спокойно сказал Жерар, — Лоис великолепно ладит с Пич, и вполне достаточно будет Миц, чтобы помочь.

Он протянул руку через стол и ободряюще коснулся руки Эмилии.

— Кроме того, ты нужна мне здесь.

Лайнер «Куин Мэри» отплывал из Нью-Йорка свежим весенним утром, и Лоис, подняв голову, улыбнулась Пич, которая стояла рядом с ее креслом.

— Помнишь, когда тебе было пять лет, и я тогда заботилась о тебе? А теперь ты будешь танцевать и флиртовать всю ночь, и отправлять меня в постель, не забывая о стакане молока и плюшевом мишке.

— Ты никогда не должна приходить на обед или на вечер слишком рано, — давала указания Лоис, в то время как Пич торопливо натягивала новое кораллово-розовое платье из тафты, украшенное на плечах бантами, с очень красивой, легкой, как пена, юбкой. — Ты должна научиться появляться.

Пич расчесала волосы, прихватив бронзовые волны розовой лентой, затем, решив, что выглядит так чересчур молодо, распустила волосы, которые блестящей волной ниспадали до талии. Высокая и худенькая, в плоских балетных туфельках, она походила на Жизель, появившуюся из леса. Итак, со вздохом подумала она, ей все равно нельзя было дать больше ее четырнадцати лет. Пич нетерпеливо переступала с ноги на ногу, время шло, а Лоис сидела за туалетным столиком, немного подкрашивая щеки, делая их поярче, расчесывая велось до тех пор, пока они не превратились в сияющий золотой цветок, который колыхался при каждом повороте головы. Вдев в маленькие ушки изящные изумрудные листочки, Лоис подняла руки, чтобы Пич помогла ей проскользнуть в сверкающее зеленое шелковое платье, ожидая, пока Миц застегнет застежки сзади. Она расправила пышную юбку, разложив ее складки так, что талия казалась еще более тонкой и подчеркивалась линия груди. Низкий вырез украсился булавкой, осыпанной изумрудами и бриллиантами, подаренной ей на прощание Жераром и Эмилией. Лоис добавила последнюю каплю «Орбле» — духов, от Герлена.

— Теперь, — сказала она, и Пич с облегчением вздохнула, — мы готовы.

Пич, пылающая, как ее платье, незаметно заняла свое место. Все в столовой наблюдали, как они приближались к столу. Лоис, сверкая своей самой ослепительной улыбкой, заняла место справа от капитана, а знаменитый рыжеволосый актер, который сидел слева, холодно взглянул на нее. Низким, хрипловатым голосом Лоис извинилась за опоздание, и мгновенно получила прощение всех мужчин, сидевших за столом.