Персональный ад моей души

– Обидел ты меня, Саша. Жила я себе спокойно, никого не трогала, а тут, как гром, среди ясного неба: в одно не самое приятное утро меня разбудил звонок адвоката. Пригласили в контору, сунули под нос бумажку, говорят, муж мой любимый развестись со мной хочет. – Синицкий снова замолчал, жевал губами, прогонял слюну сквозь зубы, всё, что угодно, только бы не сорваться, тяжело вздыхал. – А ведь можно было самому приехать, сказать, мол, так и так, люблю, не могу, я бы может и смирилась, а тут, извини. Да ещё и в бумажке, на которой меня просили расписаться, было указано, что при разводе каждый остаётся при своём. Не нагло, как считаешь?

– Ты ни на что не имеешь право. – Выделил он каждое слово. Да, милый, деньги это твоё больное место… будем бить по нему, если не можешь по-другому.

– Саша, перестань, – смеясь, отмахнулась от него Лера, – ты ведь не этот бред подготовил для судьи? А на твоих условиях развод без суда не пройдёт. Я даже вижу заголовки в газетах: «Громкая помолвка Синицкого и Волковой недействительна!» или «Синицкий хочет оставить свою жену без средств к существованию!», вот смеху то будет!

– Не зли меня! – Он подошёл вплотную и больно схватил за запястья, притягивая к себе. Дышал прямо в лицо и жаром дыхания обжигал. В глазах злость, скулы играют, его руки сжимаются всё сильнее, причиняя боль.

– Половина Саша, половина, иначе никак. И вообще, может, я не готова расстаться с тобой? Может, у меня ещё чувства к тебе не угасли, а?

– Лерка, ну, ты чего, – зло смеясь, отпустил её руки Синицкий, надёжно схватил Леру за затылок, наклоняя её голову к своим губам, – ты что, считаешь, что если уехала далеко-далеко, я не знаю, сколько мужиков тебя имели, так, что ли?

– Спорный вопрос, кто кого…

– Да, – соглашаясь, кивал он, было видно, что на пределе, – я и забыл, с кем имею дело… ты ведь бесплатно никак, благотворительностью больше не занимаешься.

– Вот именно.

Что же, гадостей друг другу наговорили, правда, вопрос так и не решили, ничего удивительного. Только противно от себя самой.

– Слушай, Саш, а зачем тебе столько денег, чего ты за них держишься? – Лера, наконец, сдвинулась с места и теперь ходила по кабинету взад-вперёд, посматривая на закипающего Синицкого. – Или ты семь жизней прожить собираешься, а? Да ещё и «Вэл Стиль» прикарманить решили… Не жирно вам двоим-то? Унесёте ли?

– У меня будет семья и дети, я всё делаю для них.

Лера остановилась совсем рядом с Синицким, заглядывала в глаза, а в них злость и пустота, которую он на неё направляет.

– А может, и у меня дети?

– Таким шлюхам, как ты, противопоказано иметь детей.

Сквозь зубы процедил он и тут же получил хлёсткую пощёчину.

– Вон из моего кабинета!

Рукой Лера указывала ему на дверь, Синицкий тут же вышел, а она так и стояла с вытянутым указательным пальцем, пока от напряжения рука не затряслась. Ладонь горела огнём, но больнее всего было в душе. Чтобы не закричать, пришлось изо всех сил зажать рот ладонями, теперь колотилось всё тело. Дыхание шумное, частое, с собой никак не получалось справиться. Она понимала, что Синицкий не хотел этого говорить. Сказал это случайно, в порыве злости, но сердцу, которое теперь сжималось от боли этого не объяснить. Она убеждала себя, что всё не так, он вовсе так не думает, просто хотел уколоть сильнее. Наверно, она просто не готова к этому разговору, она просто не готова возвращаться в то время, когда всё началось.

Просто очень больно и пусто. На какой-то момент выпала из реальности, осталась одна во всём мире. Нужно было плакать – со слезами выходит обида, нужно было закричать – с криком выходит боль, но Лера так и не заплакала, удержалась. После нервного срыва напала невыносимая усталость, до дивана еле дотащила ноги, откинула голову и так замерла, закрыв глаза. Хотелось спать. Из сумочки достала телефон и набрала номер единственной подруги.

– Анька, ты в Москве?

– Два часа назад прилетела?

– Нужно встретиться.

– Давай после девяти, раньше никак.

– Давай в десять в караоке-баре.

– Что-то случилось?

– Расскажу при встрече.

Набрала ещё один номер.

– Ты мне нужен.

Вот и всё, больше не осталось сил и желания действовать, один, всего лишь один откровенный разговор с ним привёл к упадку, за десять лет она не испытывала такой отвратительной боли, как за две минуты с ним… нужно только дождаться вечера. И всё будет.

Нужна была разрядка, только так, чтобы окружающих не шокировать. Привычка собираться в караоке была у девушек ещё со школьной скамьи. Школа, конечно, здесь совсем ни при чём, подруги уже тогда были востребованными моделями, поэтому и развлекаться было принято в каком-нибудь модном месте, да так, чтобы и внимание привлечь, и при этом под статью не попасть. Так вот они и пристрастились: можно и лишний негатив выплеснуть, и мальчикам поулыбаться, а можно и в историю влипнуть, о которой потом со смехом будешь вспоминать.