Персональный демон

Тот первый разговор с Николаем Босым очень расстроил Леонида Михайловича Вешнякова. Раньше он никогда не попадал в такие щекотливые ситуации. Деньги, которые тогда были переданы в «дипломате», можно было бы вернуть, но их не возьмут. Сумма уже давно обросла процентами, если предлагать такой вариант, этот процент ему объявят такой, что не вышепчешь. И потом понятно, что людям из «Энкура» нужны не деньги, им нужна земля. В городе многие хотели бы подвинуть Эдуарда Грача, многие считали, что он слишком круто замахнулся. И с подобными разговорами к Вешнякову уже лезли не раз: высказывались предложения договориться с Грачом, перекупить у него часть его территорий, войти в коммерческое сотрудничество. Насчет последнего Эдуард в принципе не морщился, обсуждать был готов, но только с теми людьми, которые у него лично вызовут доверие. Но чтобы вот так внаглую пытаться сдвинуть человека с его проекта! О таком Леонид даже и не думал! В нормальных бизнес-кругах так не делается. Есть, конечно, откровенные рейдеры, профессиональные отжимальщики собственности, но они существуют за рамками приличного бизнес-сообщества. Леонид никогда не думал, что ему придется столкнуться с чем-то подобным.

Наступило удушливое, невыносимо знойное лето. Мысль о неурегулированном вопросе грызла Леонида Михайловича Вешнякова, но он упорно продолжал откладывать решение на потом.

…Он увидел массивную фигуру Босого в просторном холле здания городской администрации, когда возвращался в свой кабинет из большого зала. Как всегда по понедельникам, в холле толклось великое множество народа: все, кому необходимо было встретиться, поговорить, решить какие-то вопросы, неизменно могли увидеть друг друга тут, в холле, после еженедельной мэрской планерки. Босой стоял с кем-то из чиновников, делал вид, что участвует в какой-то беседе, но его цепкий взгляд сразу впился в мэра, как только тот приблизился. Пальцами правой руки он изобразил жест, которым принято обозначать деньги, потом перевел указательный палец на свои наручные часы. «Время – деньги», – хотел сказать Босой, чего ж тут непонятного. Когда Леонид Михайлович с ним поравнялся, он подкрепил пантомиму единственной фразой: «пора решать», следующий жест означал «я позвоню».

Леонид Вешняков предупредил секретаршу, чтобы пока никого не впускала, и зашел в свой кабинет, находясь в полном замешательстве. Он корил себя за жадность, за то, что ввязался в историю с непонятным концом, за свою неразборчивость в связях с людьми – разве можно было заводить какие-то дела с Босым, про которого чего только не говорят? За свою неосторожность – за все… Но еще больше за свою нерешительность и трусость. Да, он боялся, хочешь не хочешь, а приходится это признать. Он боялся скандала, боялся объяснений с восточными фирмачами, боялся угрозы, исходившей от отмороженного Коли Босого, боялся любых осложнений в отношениях с Грачом. Да, такой вот он человек – не любит он сложностей, не любит непонятных ситуаций.

Леня открыл холодильник в комнате отдыха, налил себе полный стакан холодного грейпфрутового сока, достал из шкафа коньяк. Но и после двух рюмок ничего стоящего в голову не пришло. Ему бы решительность Грача, его смелость… К Эдику никто и никогда не подошел бы с разговором, который был бы ему заведомо неприятен. Да, ему бы Эдькину брутальность, Эдькин кураж… Но Леонид Вешняков был совершенно другим человеком. Это не недостаток, просто он – другой. И сталкиваться нос к носу с чем-то опасным, угрожающим его спокойной жизни, ему очень не хотелось.

Босой не позвонил, он явился на следующий же день рано утром, опять встретил Вешнякова на подходе к кабинету. «Откуда у него пропуск в администрацию? – подумал про себя Вешняков, содрогнувшийся от вида коренастой фигуры бывшего милиционера. – Пускают же его сюда, черт бы его побрал. Сказать охране, чтобы не пускали? Какой смысл? Все равно ведь найдет, только хуже выйдет». Вздохнув, Леонид Михайлович пропустил Босого вперед себя в кабинет.

– Ну что, Леня, ты поговорил с Грачом? – начал посетитель.

Собеседники проследовали в безопасное для чужих ушей место.

– Нет, я не могу говорить с ним на эту тему, – ответил мэр, – я тебе уже все объяснил. Я прекрасно понимаю, о каком участке ты говоришь, где вы хотите построить торговый центр. Эти земли выкупил Грач еще полтора года назад.

– Да кто же не знает, как Грач их купил? – усмехнулся Босой. – За копейки… Весь город знает.

– Как бы там ни было, – продолжал настаивать на своем Вешняков, – это его земля, и я не могу ничего сделать…

– Скажи, Леня, ты всех вокруг считаешь идиотами или только меня? – прервал его собеседник. – Грач купил земли транспортного назначения, и не земли он купил, а муниципальные предприятия, которые были обанкрочены за долги. Предприятия никому не нужны, а земли представляют ценность. Но чтобы на них что-то строить, нужно внести изменения в карты зонирования города и нужно, чтобы городская дума приняла решения изменить их назначение: перевести эти территории из зон транспортного назначения – в жилые. Я все правильно говорю?