Перстень Харома

— Только ничего на нем не нажимай, — предупредил её Жан.

— А что здесь нажимать, — рассматривая транслятор, удивилась Анни, — разве что этот бугорок.

Она машинально нажала, совсем не желая этого делать. И тут же исчезла, а транслятор упал на пол.

— А где Анни? — спросила Розария, появившаяся на веранде с тарелкой пышек в руках. Братья Хворрост с посеревшими лицами молчаливо стояли возле веранды, пугая Розарию своим видом.

***

Они плюхнулись в воду и, вероятно, утонули бы, так как латекс освободил голову, но сковывал руки, если бы не Перчик, ловивший рыбу на берегу Леи.

Вообще, до недавнего времени, Перчику и в голову не приходила мысль так бездарно проводить досуг. Стоило представить, как один дурак сидит на берегу, сунув палку в воду, и ждёт, чтобы какая-то рыба-дура уцепилась в крючок, на котором висит размочаленный до невозможности червь. Перчик, с помощью волшебства, мог одним движением пальца поймать любую из рыб.

К данному занятию его пристрастил сын, Витер, имеющий к рыбной ловле склонность и научивший данному искусству отца. То, что это искусство, Перчик понял не с первого раза, а когда осознал, то внимательно запоминал приметы, о которых говорил ему сын.

К примеру, первую рыбку нужно отпустить, а вдруг она золотая, не рекомендуется брать на рыбалку женщин, иначе клёва не будет, а если рыба не клюёт, то следует отвернуться и плюнуть, и ещё много других, очень важных примет, истоки которых весьма запутаны.

Можно сказать, что в этот день рыбалка у них не удалась, так как они нарушили одну из заповедей: взяли на рыбалку женщину, то есть Леметрию. Естественно у Перчика и Витера ничего не клевало, так как вся рыба шла на крючок Леметрии, наглым образом третируя мужской пол. Леметрия оказалась на рыбалке всего первый раз, чтобы поближе пообщаться с сыном и с азартом вытаскивала одну рыбку за другой.

— А вы чего не ловите? — удивлённо спросила она у Перчика.

— Желания что-то нет, — объяснил Перчик, с завистью посматривая на садок жены, в котором едва помещался десяток рыб.

Поэтому, когда с неба в Лею упали два тела, Перчик даже обрадовался, так как данное обстоятельство прекращало позорную рыбалку.

Он прыгнул в воду и потащил первое тело, упакованное в латекс, к берегу. Слава богам фрей, что латекс немного поддерживал утопающего, иначе Перчик его бы не дотащил. Когда отодрали латекс, то увидели, что перед ними лежит молодая девушка.

— Может ей искусственное дыхание сделать? — спросил Перчик, на что Леметрия ответила:

— Я тебе сделаю, иди, спасай другого.

Перчик догнал другую упаковку и с помощью Витера вытащил утопленника на берег. Но оказалось, что пострадавший только наглотался воды и сразу ожил, как стоило ему очутиться на берегу.

— Где мы? — спросил мужчина, откашливаясь.

— На Глаурии, — ответил Перчик.

***

Огорчённый товарищ Тёмный не посмел показаться в Боро перед глазами дочерей Маргины и приземлился возле дома Манароис, подальше от людей. Он улёгся возле колодца и закрыл глаза, отдавая всё свое естество печали. Исчезновение Маргины очень странным образом подействовало на Тёмного, лишив обычного оптимизма и наградив неуверенностью и падением духа.

То, что к исчезновению Маргины привлечены силы существ могущественных, не подлежало сомнению, только Тёмный не знал, кто приложил к этому руку. Он мог подозревать только Харома и Сазана, а так как ни с первым, ни вторым ему не справиться, то сущность Тёмного погрузилась в уныние, вызывая внутри Тёмного только отчаяние.

Когда Манароис вышла во двор и увидела Тёмного, бревном лежащего у колодца, то оставила все дела и присела возле него на траву.

— Что случилось? — спросила она, положив руку ему на голову.

— Маргина пропала, — прошептал товарищ Тёмный, и с его закрытого глаза выкатилась большая слеза. Манароис, женщина сентиментальная, видеть страдающее животное не могла, поэтому тоже пустила слезу и погладила Тёмного по голове. Товарищ Тёмный с благодарностью поглощал сочувствие прямо из головы Манароис, погружаясь во все иголки её памяти. С пониманием он прошёлся по страданиям Манароис относительно Мо, находя их созвучные своим.

— Мо тоже пропал, — сообщил товарищ Тёмный, погружаясь в грусть Манароис и, поддерживая её морально, пустил, выдавливая, слезинку по Мо, за что был награждён ласковым поглаживанием своей шеи.

Манароис сбегала подоить коров, а товарищ Тёмный с нетерпением ожидал, когда она закончит данное занятие и подойдёт к нему, чтобы пожалеть несчастного. Манароис жалела, поглаживая, даже предлагала ему ковшик овса, который он, не прожёвывая, проглотил, чтобы не пропустить ни мгновения её ласки.

Когда, неожиданно, на улице стал накрапывать дождик, Манароис предложила Тёмному спрятаться в доме, что он и сделал, но так как лошади повернуться в доме Манароис трудно, превратился в рыдающего тёмного красавца. Она и дальше успокаивала его и говорила обнадёживающие слова, изредка выскакивая из дома по хозяйственным делам, а когда наступила ночь, положила его на кровать, прикорнув на ней же с края.