Перстень шаха

   Еще обучаясь в школе милиции, я, вполне естественно, многое думал-передумал о своей дальнейшей службе. Не раз представлял и фантазировал, как буду раскрывать преступления. Но мечты и фантазии это одно, а конкретная работа -- совсем другое. Все как-то случалось неожиданно, а потом надо было много думать и крутиться-вертеться. А если преступлений несколько и сроки по их раскрытию поджимают? Тут уж без волнений не обходится и пахать приходится, что называется, днем и ночью, на износ. Такая уж служба у сотрудников уголовного розыска, и они не должны быть равнодушными и спокойными, если преступления не раскрываются и преступники находятся на свободе. Но это общие слова, хотя они и отражают непростую специфику нашей работы. К трудностям службы я был готов и не был настроен пасовать. Кроме того, был хорошо подготовлен физически, что очень важно. В 1981 году поступил в ВГУ на юридический факультет, в 1986 окончил его. И еще об одном не могу не сказать: я и тогда не пил и не курил, и сейчас, находясь на пенсии, не пью и не курю. Для большинства бывших, да и нынешних оперативников выглядел как белая ворона. Ведь как бывает в реальной жизни -- оперативники пьют, если преступление раскрыто, и пьют, если раскрытие по каким-то причинам не идет.

   Однако лучше я вспомню о раскрытии тех дел, которые оставили в моей душе и памяти самый глубокий след. У каждого из них были свои особенности, да и люди, совершавшие те или иные преступления, были самыми разными. Память сохранила множество фамилий, имен, кличек, конкретных ситуаций, которые, возможно, кому-то и в чем-то могут быть полезными. Да, вот еще о чем забыл сказать -- о моей зоне обслуживания. Она была велика. В нее входили сады в районе улицы Острогожской и сады Советского района от улицы Острогожской до поселка Малышево, а еще полностью поселок Западный, улица Дорожная, частично поселок Малышево, от микрорайона энергетиков вплоть до стрельбища. Зона непростая, но особое беспокойство доставляли мне сады, где совершалось немало краж и других правонарушений, в том числе и убийств.

 Покаяние

   На должность инспектора уголовного розыска Советского РОВД города Воронежа, как я уже говорил, меня назначили после окончания Каунасской среднеспециальной школы ми­лиции. Меня упрашивали остаться работать оперуполномоченным в Каунасе или каком-то другом городе Литвы, но я рвался в родной Воронеж и своего добился.

   Территория по оперативному обслуживанию мне досталась непростая -- частный сектор поселка Западный. Преступлений на окраине района и города совершалось немало, плюс к этому добавились нераскрытые уголовные дела. «Висуны» или «Глухари», как их называют, стояли на учете и в районном отделе милиции, и в прокуратуре, и в УВД. За их раскрываемость приходилось отчитываться каждый квартал, вновь и вновь составлять планы по их раскрытию, отработке разных версий. Времени на это уходило немало, а ведь совершались и новые преступления, которые тоже надо было раскрывать. Честное слово, загружен был под самую макушку. Голова была постоянно забита кучей всяких мыслей, которые не давали спокойно жить и отдыхать. Приведу лишь один пример того, на что уходило служебное время.

   Ранее поселок Западный обслуживал старший инспектор уголовного розыска отдела милиции Вячеслав Гирчев. Он передал мне несколько нераскрытых преступлений, среди которых было и дело по убийству жителя улицы Малявина Александра Тимофеевича Козловского. Знакомя меня в общих чертах с делом, Гирчев сказал, что труп Козловского обнаружила жена во дворе собственного дома, когда они с сестрой вернулись с богослужения из Никольской церкви. Детей в семье не было, в доме проживало трое: сам Козловский, его жена и младшая сестра жены Клавдия. Все трое были солидного возраста, занимались хозяйством, держали кроликов, коз, птицу. Сам Козловский в чем-то плохом ранее замечен не был. Соседи отзывались о нем в принципе положительно, хотя отмечали, что «старичок от жены подгуливал».

   А еще Козловский увлекался радиотехникой, и его частенько видели возле комиссионного магазина по улице Краснозвездной, где шла бойкая торговля радиоаппаратурой и радиодеталями и где он был не прочь что-то купить или продать. Гирчев говорил также, что версия по спекуляции радиодеталями им отрабатывалась, но не подтвердилась: радиоприемник ВЭФ и имеющиеся у убитого радиодетали остались нетронутыми. Еще Гирчев говорил, что жена и ее сестра помещались на трое суток в камеру предварительного задержания (КПЗ) по подозрению в убийстве. К женщинам подсаживали сокамерниц, которые пытались хоть что-то выведать от них по убийству, но все впустую. Жена с сестрой молчали и все время молились. Отрабатывались через КПЗ и другие лица, которые подозревались в убийстве, но положительных результатов получено не было.