Пертская красавица

ходимо, чтобы среди нас был хоть один радетель за мир и

спокойствие. И ты, аптекарь, самый для этого подходящий

человек. Итак, в путь-дорогу, господа, надевайте сапоги,

седлайте коней – «Конь да посох24!», скажу я, и встретимся

все у Восточных ворот, если, конечно, вы соблаговолите,

соседи, доверить нам это дело.

– Лучше и не придумаешь, мы все голосуем за это, –

заговорили горожане. – Если мэр возьмет нашу сторону,

как Славный Город вправе ожидать, мы можем потягаться

с первейшими из знатных господ!

– Значит, соседи, – подхватил бэйли, – как договори-

лись, так и сделаем. Я, между прочим, наказал созвать

примерно к этому часу общегородской совет и не сомне-

ваюсь, – тут он обвел глазами всех вокруг, – что коль скоро

собравшиеся здесь в большом числе горожане решили пе-

24 «Конь да посох!» – всем известный клич, с которым эльфы вскакивают на ко-

ней, пускаясь в странствие при лунном свете, стал широко применяться во всех случаях,

когда садятся в седло.

реговорить с нашим мэром, то и прочие члены совета со-

гласятся с их решением. А потому, соседи и добрые граж-

дане славного города Перта, живо на коней, как сказано, и

сойдемся у Восточных ворот.

Возгласы общего одобрения завершили заседание это-

го, так сказать, частного совета, или, как тогда говорилось,

заседания «лордов ремесел». И они разошлись, выборные –

готовиться к поездке, остальные же – рассказывать своим

заждавшимся женам и дочерям, какие приняты меры,

чтобы впредь их светлицам не угрожало в неурочные часы

вторжение любезников.

Пока седлают коней, а городской совет обсуждает –

или, вернее, формально утверждает – постановление,

принятое именитыми горожанами, дадим читателю необ-

ходимые сведения и ясно изложим то, на что указывалось

вскользь и обиняком в предшествующих прениях.

Во времена, когда феодальная аристократия притесняла

королевские города Шотландии и зачастую нарушала их

права, утвердился обычай, по которому город, если по-

зволяли обстоятельства, выбирал мэром, то есть главой

своего самоуправления, не кого-либо из купцов, мастеров и

других влиятельных лиц, проживавших в самом городе и

замещавших рядовые должности по магистратуре, а при-

глашал на этот высокий пост какого-нибудь могущест-

венного рыцаря или барона из лежащих поблизости замков,

с тем чтобы он был при дворе другом горожан, защи-

щающим их общинные интересы, а при случае возглавлял

бы городское ополчение – на войне ли или в частных рас-

прях, – подкрепляя его отрядом своих феодальных ленни-

ков. Помощь эта не всегда бывала безвозмездной. Сплошь

да рядом мэры беззастенчиво злоупотребляли своим по-

ложением и отхватывали под видом «даров» земли и уго-

дья, принадлежавшие городской общине, заставляя горо-

жан непомерно дорого платить за оказываемое покрови-

тельство. Другие довольствовались тем, что получали от

горожан поддержку в своих феодальных ссорах, а также

всевозможные знаки почета и благоволения, какими город

по собственному почину награждал своего предводителя,

дабы тот при нужде рачительней услужал ему. Барон, со-

стоявший официальным защитником королевского города,

не стесняясь принимал такие добровольные подношения и

платил за них защитой прав и привилегий общины, уча-

стием в прениях городского совета и смелыми деяниями на

поле битвы.

Граждане славного города Перта (как они любили себя

именовать) из поколения в поколение избирали себе по-

кровителей-мэров из рыцарского семейства Чартерис,

владетелей Кинфонса*, чьи земли лежали по соседству с

городом. Не прошло и ста лет (во времена Роберта III) с той

поры, как первый представитель этого видного рода

обосновался в принадлежавшем ему крепком замке, сто-

явшем среди живописной и плодородной местности.

Обосноваться на чужой земле, куда его забросил жребий,

первому барону позволили необычайные события его

жизни, рыцарственной и романтической. Расскажем их, как

они излагаются в древнем и устойчивом предании, отме-

ченном чертами несомненной правдивости и настолько

достоверном, что его можно бы включить и в более серь-

езную историческую летопись, чем эта наша повесть.

В те годы, когда прославленному патриоту сэру

Уильяму Уоллесу, чей жизненный путь был так недолог,

удалось с оружием в руках на некоторое время изгнать из

Шотландии английских захватчиков, он, говорят, пред-

принял путешествие во Францию с небольшим отрядом

своих приверженцев, при этом Уоллес поставил себе целью

путем личного воздействия (а его и в чужих странах ува-

жали за доблесть) склонить французского государя к тому,

чтоб он послал в Шотландию вспомогательные войска или

чем-либо другим помог шотландцам отвоевать независи-

мость. Шотландский герой, находясь на борту небольшого

судна, держал курс на Дьепп, когда вдали показался парус,

на который корабельщики глядели сперва смущенно и

подозрительно, а под конец – в растерянности и унынии.

Уоллес спросил, в чем причина тревоги. Капитан сообщил