Пертская красавица, или Валентинов день

В тысяча триста девяностоШестом году, чтоб в битве простоРешить издавний кровный спор,Сошлись шотландцы диких гор —По тридцать с каждой из сторон, —И каждый местью распален

Всех — шестьдесят. Клан КухивилОдним из этих кланов был,Звался другой Клахинийя.Их возглавляли сын вождяШа[2] Ферквариса у одних,Вождь Кристи Джонсон у других

На тридцать — тридцать с двух сторон,И каждый злобой распален,Под монастырскою стенойСанкт-Джонстона^{18} вступили в бой.Ареной им — приречный луг,Оружием — кинжал да лук,

Секира да двуострый меч,И стали — к черту! — сечь да сечь.Рубились яростно, доколеТелами не устлали поле.Чья одолела сторона,Кому победа зачтена?

Одно я знаю — изнемогИ победитель. Вот итог:Легло полсотни, остальныхУбрали с поля чуть живых.

Настоятель Лохливена^{19} не упоминает ни о бегстве одного из гэльских бойцов, ни о рыцарственной доблести пертского ремесленника, вызвавшегося принять участие в сражении. Однако оба эти происшествия приводятся — несомненно, по традиции — продолжателем Фордуна,^{20} чей рассказ излагается такими словами: