Первая академия. Том 1

Надзиратель объяснил, что квартиры есть среднего класса и класса люкс, а те и другие бывают однокомнатные и двухкомнатные. Люкосвые отличались более свободной планировкой, но что самое главное, в них имелся телефон, а значит, если мне понадобится позвонить, не придётся спускаться к швейцару на первый этаж. Я выбрал люксовую однокомнатную квартиру, хоть она и стоил двести семьдесят рублей за полгода, а не сто восемьдесят, как жилище среднего класса.

Так же Комаровский рассказал о правилах, действующих на территории Первой академии.

Надзиратель являлся персоной очень важной: он следил за посещаемостью и дисциплиной студентов, контролировал успеваемость и назначал наказания, предоставлял отчёты декану, да и вообще занимался всеми организационными вопросами.

Правила тут были мягче, чем в каких-нибудь военных академиях, но строже, чем в тех заведениях, где мне приходилось учиться в начале двадцатого века, запретов больше, а наказания суровее.

В академии студенту запрещалось ходить в партикулярном костюме, употреблять алкогольные и наркотические вещества, использовать магию вне специально отведённых мест, то есть тренировочных площадок и залов, устраивать драки. Запрещалось заводить романтические отношения и находиться на территории, где проживают лица противоположного пола.

Студент должен был всегда опрятно выглядеть, приходить на занятия вовремя, выполнять требования преподавателей и тренеров, вести себя подобающим образом, как в стенах академии, так и вне их, не посещать места, порочащие честь и достоинство учащегося и прочее в таком духе.

Комаровский особенно отметил запрет совершать любые насильственные действия по отношению к студентам более низкого происхождения. Он долго распинался о том, что тут якобы все равны и потому обязаны относиться с уважением к ученику из любого сословия.

В свободное от учёбы время можно было выехать за пределы территории, однако требовалось уведомить об этом надзирателя, возвращаться следовало не позже десяти вечера. Предыдущий ректор обязывал студентов посещать церковные службы по праздникам, сейчас данный запрет отменил, оставив лишь настоятельную рекомендацию.

Имелась тут и система наказаний. Это могли быть выговоры, принудительные работы, вроде подметания дорожек и мытья полов, домашний арест, запрет на выезд с территории и даже карцер, как крайняя мера. За неуспеваемость по магическим практикам отчисляли, за плохую дисциплину — реже, но тоже бывали случаи.

К счастью, самостоятельные занятия в свободное от учёбы время не воспрещались. Можно было брать дополнительные уроки у тренеров или заниматься самому, но не в здании (залы почти всегда были заняты), а на уличных площадках. Поощрялось участие в различных кружках, в творческой самодеятельности и в спортивных состязаниях.

На первом этаже дома, куда мы пришли, находились ателье и магазин одежды. Пошив формы занимал около недели, но я всегда мог приобрести готовые брюки и пиджак. Поскольку герба у меня не было, а прежнюю фамилию я ещё не вернул, мне предстояло носить государственный герб, что ровняло меня с мещанами и обычными, не родовитыми дворянами.

Подъезд оказался чистым и опрятным. Росли цветы в горшках, на стене висела картина. Нас встретил швейцар, или скорее, охранник в такой же, как у всех синей форме. У него хранились ключи. На четвёртом этаже оказалась свободная однушка класса люкс, ещё одна — в соседнем подъезде. Осмотрев обе, я выбрал первую. Её окна выходили на южную сторону, где зеленел сквер. В комнате и на кухне имелась вся необходимая мебель и посуда.

Комаровский расписал все достоинства академических квартир: дескать, тут и отопление водяное, и свет электрический, и вода горячая, и телефон есть, и даже холодильник, а точнее охлаждающий шкаф с отделением для льда. Мне всё это казалось само собой разумеющимся, но я напомнил себе, что на дворе — начало тридцатых.

К квартире прилагалась и прислуга. Обычно домработник приходил убираться два раза в неделю, однако за дополнительную плату мог появляться чаще. А вот личных слуг держать не разрешалось, поэтому моя стражница не могла здесь находиться. Впрочем, Комаровский заверил, что академия надёжно охраняется и посторонних людей тут не бывает.

Пожелав мне удачи в предстоящей учёбе, надзиратель оставил мне ключи и ушёл.

За следующие полдня мне предстояло сделать кучу дел: купить одежду, взять в библиотеке учебники, принести вещи из машины и разложить по шкафам и полкам, снова сходить в бухгалтерию и внести оплату за квартиру, посмотреть расписание занятий и многое другое. И конечно же — пообедать. В главном корпусе находились ресторан и столовая, однако помимо них на территории имелись булочные, чайные, кафе и просто продуктовые магазины. Одним словом, с голоду не помрёшь.