Первая академия. Том 1

На следующий день мне удалось познакомиться с тремя ребятами из группы с нашего факультета. Они тоже происходили из не титулованных дворянских семей. Герб носил только один, но при этом родители его были столь бедны, что парню приходилось жить в общежитии, как, впрочем, и двоим его приятелям. А вот мои друзья, Фролов и Петровский, поселились в квартирах.

Таким образом у нас сколотилась компания из шести человек, включая меня, а я теперь знал, что делается в группе А1-2, из которой были мои новые приятели.

Тем временем близилось воскресенье. В воскресенье занятий не было, а значит, мы могли провести время, как нам вздумается. Разумеется, ребята рвались в город. Все они недавно учились в гимназиях, а там порядки были строже, ученикам даже театры и кафе не разрешалось посещать. Студенты же имели больше свободы. Я предложил отправиться в центр Москвы и по ходу дела определиться, где провести время.

Ехать собирались все вшестером, однако прежде надо было встретиться с Никой. Я дал ей поручение выяснить всё о господине Никитине и его делах в Москве, и стражница за неделю добыла кое-какую информацию.

После окончания занятий, я, Павел и Даня выходили из третьего корпуса. Возле крыльца толпились пятеро парней. Двоих я узнал сразу — вчерашние задиры. Едва мы спустились по ступеням, как компания двинулась нам наперерез. Неужели опять драться хотят? Вряд ли конечно. Не у главного же крыльца.

— Добрый день, господа студенты, — поздоровался с нами Огинский.

— О, знакомые лица, — ответил я. — Ну привет, чем обязан?

Лицо Огинского стало мрачнее тучи. Кажется, мой тон его бесил.

— Не имеете вы уважение, господин Васильев. Придётся вас всё же научить уму разуму.

— Ты уже пытался.

Огинский рассмеялся:

— Ты имеешь ввиду ту возню? На этот раз я с тобой играться в игрушки не собираюсь. По серьёзному поговорим, «за забором». Что скажешь?

В глазах моего недруга мелькнул злорадный огонёк. Неужели думал, что я испугаюсь? Или это провокация? Точно! Малолетний ушлёпок хочет выманить меня туда, где устроят засаду люди Шереметева. Вот же скотина! Целый спектакль разыграли. Или всё же нет? Откуда Огинскому было знать, что я наваляю ему вчера? Почему он сразу меня не вызвал вместо того, чтобы устраивать бессмысленную потасовку?

В любом случае, отказываться было нельзя. Кодекс чести, мать его.

— Хорошо. За забором, так за забором. Когда? Где?

— Предлагаю завтра. В шесть вечера. Сосновая поляна.

— Я свободен в это время. Приду.

— Отлично. Приводи с собой свидетелей, чтобы всё, как положено, — предупредил Огинский и добавил с тихой злость. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда я раздроблю твои кости. Будешь о пощаде молить.

— Ага, обязательно, — кивнул я. — Только после вас.

— И смотри, не разболтай. А то знаем мы, как обычно делается.

— На этом всё?

— Всё. Вопросов больше не имею. До встречи.

Что именно обычно так делается, Огинский не сказал. Зато потом этот момент мне объяснил Павел. Если кто-то из дуэлянтов не желал драться, он мог «случайно» сделать так, чтобы узнал кто-то из руководства, и тогда поединок могли запретить. Вроде бы и не трусость (никто же не докажет, что ты сам себя сдал), и рисков никаких, поскольку магические сражения часто приводят к тяжёлыми травмами.

Даня мне тоже советовал так поступить, но я понимал, что это — не вариант. Таким путём конфликт не разрешить, лишь кривотолки пойдут, а там глядишь, появятся и новые задиры, которые решат проверить меня на прочность. Я должен был успокоить Огинского и покончить с этим делом раз и навсегда, чтобы ни один сопляк ко мне больше не посмел цепляться.

Но Степана Оболенского я всё равно решил поставить в известность, понимая, что Огинский мог меня провоцировать по велению Святослава Шереметева.

Позвонил Степану вечером.

— Я же сказал, будьте осторожнее, — раздражённо произнёс он. — Первая неделя — и уже дуэль. Когда меня попросили приглядеть за вами, я не думал, что возникнет столько проблем. Как так получилось?

— Я уже вам рассказывал, как, — ответил я. — Мне нужны сопровождающие, чтобы исключить покушение.

— Лучше просто не ходите. С Огинским мы уладим дело.

— Нет. Я не хочу, чтобы дуэль прервали. Иначе с меня не слезут. Сам разберусь.

— Такое случается. Ничего страшного. Евгений Огинский — обычный задира. Побесится и перестанет.

— Я его проучу, другим будет неповадно. Я не позволю никому запятнать репутацию моего рода.

— Но вы понимаете, что собираетесь драться со студентом третьего курса? Силы неравны.

Действительно, перспектива драки с третьекурсником должна была меня напугать, однако в данном случае бояться следовало Огинскому. Возможно, в технике я и уступал ему, но сила моя росла день ото дня, заклинания становились мощнее.

— Бегство позорнее, чем поражение, — сказал я. — Обещайте, что никто из руководства не узнает.

— Это вовсе ни к чему, я бы мог сам урезонить Огинского.

— Меня не надо защищать. Если это банальная студенческая драка, я сам справлюсь.

— И всё равно вы поступаете довольно опрометчиво. Лучше послушайте меня: найдите способ избежать поединка. Я помогу.