Первая и последняя свобода

Понимание всего процесса обусловленности не придёт к вам через анализ или самоанализ, потому что когда вы имеете анализирующего, именно сам этот анализирующий и есть часть основы, подоплёки, прошлого, и потому его анализ не имеет никакого смысла. Это факт, и потому, вы должны отодвинуть в сторону такой подход. Анализирующий, который исследует, который анализирует то, на что он смотрит, сам является частью обусловленного состояния и поэтому какими бы ни были его интерпретация, его понимание, его анализ, это всё ещё часть этой основы, подоплёки, прошлого. Так что на этом пути никакого выхода нет, а разрушить эту основу существенно важно, ведь для того чтобы встретить вызов нового, и сам ум должен быть новым; чтобы открыть Бога, истину или что угодно, ум должен быть свежим, не засорённым, не отравленным прошлым. Анализировать прошлое, делать выводы из ряда экспериментов, строить утверждения и опровержения и всё остальное того же рода — всё это включает, по самой своей сути, продление основы, прошлого, в различных формах; когда вы видите истину этого факта, вы обнаруживаете, что анализирующий исчез. Тогда нет никакой сущности, кроме основы, прошлого: есть только мысль как основа, прошлое; мысль, являющаяся откликом памяти, и сознательной и подсознательной, индивидуальной и коллективной.

Ум — результат прошлого, то есть процесса обуславливания. Как это возможно для ума быть свободным? Чтобы быть свободным, ум должен не только видеть и понимать своё маятнико-подобное колебание между прошлым и будущим, но также осознавать промежуток между мыслями. Этот интервал спонтанен, он не приходит путём какой-либо причины, путём желания, путём принуждения.

Если вы понаблюдаете очень внимательно, вы увидите, что хотя реакции, движение мысли, кажутся такими быстрыми, между мыслями имеются щели, между мыслями существуют промежутки. Между двумя мыслями есть период тишины, не связанный с мыслительным процессом. Если вы наблюдаете, вы увидите, что этот период тишины, этот интервал — вне времени, и открытие этого интервала, полное переживание этого интервала, освобождает вас от обусловленности — или, скорее, оно не освобождает «вас», но происходит освобождение от обусловленности. Таким образом, понимание процесса мышления — это медитация. Мы сейчас не только обсуждаем структуру и процесс мысли, что является основой, фоном памяти, опыта, знания, но мы также пытаемся выяснить, может ли ум освободить себя от этого фона, основы, прошлого. Только когда ум не способствует продлению мысли, когда он тих, спокоен, спокоен без какого-либо принуждения, без какой-либо причины — только тогда может быть свобода от этой основы, подоплёки, прошлого.

21. О сексе

ВОПРОС: Мы знаем секс как неизбежную физическую и психологическую необходимость, и, как представляется, именно он оказывается первопричиной хаоса в жизни людей нашего поколения. Как нам быть с этой проблемой?

КРИШНАМУРТИ: Почему получается, что всё, к чему бы мы ни прикоснулись, мы превращаем в проблему? Мы сделали проблемой Бога, мы превратили в проблему любовь, мы сделали проблемой отношения между людьми, саму жизнь, и мы превратили в проблему секс. Почему? Почему мы из всего делаем проблему, ужас? Почему мы страдаем? Почему секс стал проблемой? Почему мы поддались жизни с проблемами, почему мы не положим им конец? Почему вместо того, чтобы тащить их на себе день за днём, год за годом, мы не умираем по отношению к нашим проблемам? Вопрос о сексе определённо уместен, но самый первый вопрос в том, почему мы превращаем жизнь в проблему. Дела, секс, заработать деньги, размышления, чувства, переживания — вы знаете, весь этот круг жизни, — почему всё это представляет проблему? Не в том ли суть, что мы всегда думаем с определённой точки зрения, с фиксированной точки зрения? Ведь мы всегда думаем от центра к периферии, именно периферия является центром для большинства из нас, и поэтому всё, к чему мы прикасаемся — поверхностно. Но жизнь не поверхностна; она требует полноты целостной жизни, а поскольку мы живём лишь поверхностно, мы знаем только поверхностные реакции. Что бы мы ни делали на периферии, это должно неизбежно создать проблему — и такова наша жизнь: мы живём в поверхностном, и мы вполне довольны жить так со всеми проблемами поверхностного. Проблемы существуют до той поры, пока мы живём в поверхностном, на периферии, той периферии, которую образуют «я» и его ощущения, которые могут быть объяснены внешними причинами или быть субъективными, которые могут быть отождествлены со вселенной, со страной или с чем-то другим, созданным умом.