Первая колония

– К примеру, на тех бессмертных крокозябр, одна из которых едва нас не схарчила, – предположил кто-то из солдат.

– Отставить панику! – рыкнул майор Ловцов. – Не забывайте, у нас есть пушки!

– И чё? – с каким-то гортанным хохляцким акцентом уточнил мой дядя. – Думаешь, они помогут против такого суперхищника?

– Ну… нет, – был вынужден признать военный. – Но мы всегда успеем застрелиться, если нас начнут переваривать!

– Спокойно! – заявил я, наконец сообразив, что именно напоминают мне поблёскивающие из-под слоя мутной воды предметы. Шпалы! Очень редко расположенные и явно не деревянные, но тем не менее размер и форма более-менее соответствовали. Конечно, в живой природе симметричные объекты тоже встречаются, взять хотя бы паутину, но чаще они всё же являются плодами творения разума. – Мы в метро! Ну, или каком-то ином сооружении инопланетян, чья занесённая землёй крыша не выдержала веса нашего автобуса.

Сами узревшие творение чужого разума археологи возбудились, экологи насторожились, а военные приготовились к драке. Разведчики-дроны и разведчики-люди бесстрашно, хотя и с лёгкими матюгами, в дополнение к штатному оборудованию вооружились мощными фонарями. Причина их недовольства, а именно мутная холодная жижа, в которой могло скрываться всё, что угодно, от голодного ксенокрокодила до особо опасных бактерий, паразитирующих на остатках трапезы вышеупомянутого хищника, плескалась у них значительно выше колен.

– А крыша-то помещения раньше прозрачной была, – заметила Любовь Юрьевна, с трудом вылезая из пулемётной турели наверху автобуса. – Вот, следом за нами несколько обломков упало, и я легко отчистила их от слоя почвы.

– Техника безопасности при работе с ксеноартефактами не допускает… – завёл было кто-то из военных, видимо, вспомнил азы научной подготовки или же просто слепо выполнял заученные инструкции.

– Мы в этой инопланетной хренотени по самое горло сидим. Вернее, даже с головой в неё нырнули, – оборвал его майор. – Если она опасна, нам уже в любом случае ничто не поможет.

– Пластик? Стекло неизбежно поцарапало бы или как-нибудь деформировало… – задумался дядя, рассматривая толстый обломок пластины из неизвестного материала. В свете установленных в салоне нашего автобуса ламп он напоминал кусок прозрачнейшего льда. – А сверкает-то как! Прямо чистый бриллиант!

– Не исключено. – Женщина с приятной внешностью и несколькими научными степенями принялась приводить в рабочее положение микроскоп. – Углерод – один из самых распространённых элементов в этом мире, а состоящий из него алмаз чудовищно твёрд. «Гагарин» тоже мог бы иметь отдельные бриллиантовые детали, если бы синтез данного материала обходился при наших технологиях дешевле.

И если бы у материаловедов было достаточно расходников для отработки техники, позволяющих бороться с его хрупкостью при расколе по спайности.

– Что вы видите? – майор Ловцов переключился на разведчиков. Вернее, на изображение с их камер, которое выводилось у нас на экраны мониторов. – Нашли что-нибудь?

– Одну стенку. Теперь движемся вдоль неё, составляем карту этого подземелья. – Камера на шлеме разведчика чуть сдвинулась, и луч фонаря высветил… – Периодически встречаются обломки какой-то техники, размером примерно с легковой автомобиль. Состояние – даже не хлам, а одна сплошная гниль и ржавчина, явно обрушившаяся сюда под собственным весом. Контуры отдельных деталей только угадываются. Дозиметр не пищит, образцы взяли.

– А другие рельсы видны? – придирчиво уточнил майор.

– Рельс тут только один. – Изображение дёрнулось и показало заметно возвышающуюся над полом серебристую штуку, просматривающуюся под поверхностью воды. Невдалеке от неё вздымалась тёмная громада, кое-где покрытая бледным налётом не то плесени, не то мха. – Если это вообще рельс, в чём я лично сомневаюсь. Когда мы шли вдоль него, то упёрлись в стену. Не в завал, не в проход, а в гладкую стену. А вот, кажется, виден второй конец этой штуки, и он тоже никуда не ведёт. Кстати, почти все обломки техники находятся рядом с выступами. Словно её у них специально останавливали.

– Подземная парковка? – почесал мой дядя подбородок.

– Не самый плохой объект для первичного анализа, – оценил я, наблюдая за передвижениями дронов. – Однозначно лучше, чем военный бункер.

– И на фиг тогда здесь прозрачная крыша? – задался вопросом кто-то из экологов. – Для красоты?

– Может, солнечные батареи подзаряжать? – пожала плечами Любовь Юрьевна, не отрываясь от исследования образца инопланетных материалов. – Или этого требовали принятые в их обществе санитарные нормы.

– Мы нашли какие-то рисунки, – доложили разведчики, освещая стену перед собой фонарями.