Первая колония

"Граждане! Вы слышали предложения царя царей. Я не вижу в них подвоха. Но вы сейчас должны сами выбрать. Перед нами стоят следующие альтернативы. Первая: мир или война. Вторая: гражданское общество, где вы будете полноправными гражданами и где почти у всех вас владения ваши будут ограничиваться четырьмя-пятью дворами крестьян или столькими же рабами и слугами в городе. Или, наоборот, знать в государстве царей, азнауров. джигитов и бесправных крестьян, где вы не будете сами зарабатывать на жизнь, а будете лишь воевать и управлять. Третья: остаемся ли мы на Юге единым народом старков или делимся на горцев и равнинных. Четвертая: просить ли нам принца Лассора очистить Алазань или помочь ему замирить ее. Ваш ответ предопределит решения всех этих альтернатив."

Царь царей был в общем-то доволен комментарием Урса. Тот не высказал своего отрицательного отношения к предложению. А что упомянул насчет Алазани, все правильно: если у старков царь ответственен перед народом, он должен показать народу последствия выбора. И теперь Куструк был уверен, что никто в здравом уме не променяет мир на войну, руководство на необходимость самому зарабатывать, независимость горцев на подчинение царю с равнины. А последнее… надо же показать, что решений без недостатков не бывает! Куструк ожидал голосования, но вместо этого на трибуну поднялся сотник из народа.

— В чем дело? — удивился Куструк.

— У нас ведь граждане. Любой гражданин имеет голос и право высказаться. Граждане поручили Сунгу Краторусу высказаться от их имени, — ответил Урс.

Сотник слегка поклонился, как равным, Урсу и царю царей и начал речь по-старкски. Аориэу переводил ее для царя царей.

"Твое величество, царь царей Ссарацастра! Мой барон Урс! Сограждане и соратники, которые возложили на меня обязанность говорить от их имени! Мы выслушали честное и даже справедливое предложение наших соседей. И мы увидели весьма достойного властителя, который готов снять свой венец, чтобы его государству было лучше. На благородное предложение должен быть дан благородный ответ. Вчера мы весь день обсуждали слова Совета Царей. Сегодня мы услышали их из уст самого Царя Царей и получили от него прекрасные разъяснения ко многим нашим вопросам. И теперь я могу приступить к изложению того, до чего мы договорились большинством народа."

"Мы посмотрели на ваши земли. Богатейшие земли! Мы посмотрели на ваших крестьян. Несчастные и забитые месепе, глехи, страдающие от произвола и становящиеся уважаемыми лишь в глубокой старости, Мы посмотрели на ваших воинов. Высокомерные джигиты, которые боятся взять в руки молот или мотыгу, будучи уверены, что достойно мужчины держать в них лишь меч, лук, пастуший посох или чашу вина. Мы посмотрели на ваших военачальников. Трусливые азнауры, жалкие, подлые и жестокие царьки."

"А теперь посмотрите на нас. Мы держали в руках мотыги либо молоты. Но каждый из нас в бою стоит трех ваших джигитов, а когда мы в строю, то и десятка. Земля у нас беднее, но наши свободные граждане-крестьяне превратили свои наделы в богатейшие источники наилучших продуктов. А ваши крестьянские наделы возделаны отвратительно, особенно у так называемых джигитов. Каждый из нас мог бы командовать и руководить лучше, чем ваши азнауры. И править вашими царствами лучше ваших царьков."

"Теперь посмотрите, что получится, когда мы станем вашими людьми. Разве смогут Однорукий и наши люди терпеть на царских тронах жалких интригующих ничтожеств? Нам придется самим становиться царями. Разве нашим царям нужны будут ваша знать и ваши азнауры? Мы их всех посадим на наделы и дадим в руки мотыги, а кто заерепенится, превратим в рабов. Разве ваши воины-джигиты стали сильнее от того, что они мотыги в руки не берут? Мы повсюду устроим такие же бои, которые Однорукий устроил в Лазике, и воинами будут не те, кто выпячивает грудь и хвастается подвигами предков, а настоящие бойцы. И всем джигитам придется взять в руки мотыги либо молоты и вместо того, чтобы курить трубки и пить вино, работать и тренироваться в военном искусстве до седьмого пота. А когда уже этот пот сойдет, вот тогда идти в баню его смыть, пить вино, обнимать женщин и курить трубки."

"Ты видишь, царь царей, какой беспорядок мы внесем в твое царство. И сами мы получим не мир, а кинжалы из-за каждого угла и яд в каждом бокале вина. Лучше мы честно подеремся с вами и раз и навсегда покажем вам, что дело не в том, горцы или жители равнин, а в том, у кого дух крепче и кто лучше умеет воевать."

"Я прямо говорю тебе, царь царей. Увидев ваших царьков, услышав, как вопил Цацикот, когда его пригрозили кастрировать, как он обделался при этом, как затем он весь в дерьме и без штанов бежал к своим, вспомнив, как он до того стремился смыть позор не доблестью и подвигами, а пытками и казнями тех, кто этот позор видел, увидев, как царь Лазики бежал, бросив своих людей и свою семью, мы удивляемся, как эти ничтожества выбрали царем царей такого достойного человека. Видимо, тогда их прижали не менее сильно, чем сейчас."