Первая леди. Тайная жизнь жен президентов

Спустя несколько месяцев после инаугурации президент Картер попросил Розалин выполнить вместо него особую миссию. Он был поглощен проблемами энергетического кризиса и урегулированием мирного процесса на Ближнем Востоке, чтобы поехать самому. Ее поездка в Центральную и Южную Америку в течение первых двух недель в июне 1977 года не была типичными посещениями первой леди школ и больниц. На этот раз Розалин должна была донести до лидеров Коста-Рики, Эквадора, Колумбии и Венесуэлы серьезное обращение по поводу прав человека. Критики в Конгрессе и в прессе были в ярости: журналист из еженедельника Newsweek сказал, что первой леди следует давать столь весомое внешнеполитическое поручение только в случае, если можно найти какой-то способ привлечь ее к ответственности, если что-то пойдет не так. Розалин исполнилась решимости быть воспринятой всерьез и два месяца готовилась к беспрецедентной поездке, получая бесчисленные инструкции Государственного департамента. Она совершенствовала навыки владения испанским языком, беря уроки у Гэй Вэнс, жены госсекретаря Сайруса Вэнса, по утрам трижды в неделю в Солярии Белого дома. Во время встреч с лидерами она делала рабочие записи, а затем составляла длинные отчеты президенту и Государственному департаменту. Это был непростой визит. Когда Розалин встретилась с президентом Коста-Рики, он пригласил свою жену присоединиться к ним, и она волновалась, что он мог воспринимать ее появление как светский, а не политический визит. «Независимо от того, что я спрашивала у него, он отвечал, обращаясь к мужчинам в нашей делегации, — отмечала она. — Я была настроена привлечь его внимание и сказать свое слово. Наконец, когда я открыла свою записную книжку и продолжала обращаться с вопросами непосредственно к нему, он стал отвечать мне». В конце концов, одного за другим, она начала побеждать разных лидеров Южной Америки, большинство из которых не привыкли говорить о политике с женщиной. Они начали понимать, что у нее прямая связь с президентом и было бы гораздо эффективнее общаться именно с ней, чем с любым членом его кабинета.

Как любой проницательный политик, она предвидела, что в ходе поездки на пресс-конференциях ее забросают вопросами о недавних разногласиях, в том числе связанных с американским финансистом, обвиняемым в мошенничестве, который искал убежища в Коста-Рике. Но она оказалась на шаг впереди журналистского корпуса: «Я ожидала этого вопроса, поэтому, прежде чем покинуть Вашингтон, воздерживалась от получения информации о нем, поэтому законно могла заявлять о своей неосведомленности». По возвращении в Вашингтон она проинформировала Комитет по иностранным делам Конгресса о результатах поездки.

Ее ключевой проблемой было ее психическое состояние; этот вопрос продолжали муссировать в новостях даже спустя несколько десятилетий. У нее был дальний родственник, который страдал психическим заболеванием во времена ее детства. Розалин вспомнила, как убегала и пряталась, когда слышала, как он распевал во все горло на улицах их маленького городка. Годы спустя она устыдилась своего отношения и, находясь в Белом доме, посвящала много времени отстаиванию надлежащего ухода за душевнобольными. Она хотела, чтобы психическое заболевание приравнивалось к болезни. Через месяц после вступления в должность президент Картер создал Комиссию по психическому здоровью. В тот день, когда было объявлено о создании комиссии, Розалин обратилась к прессе, заявив: только что она получила записку, из которой следовало, что министерство юстиции запрещает президенту назначать близкого родственника, такого как жена, на гражданскую должность. Ранее она планировала возглавить эту комиссию. «Однако нет проблем с тем, чтобы назначить вас почетным председателем», — зачитала она текст под смех репортеров. — Поэтому я стану очень активным почетным председателем». Она была огорчена тем, что пресса не уделила должного внимания работе комиссии, предпочитая освещать более увлекательные истории наподобие указа Картера о запрете подавать крепкий алкоголь на государственных ужинах. Она погрузилась в работу комитета и помогла разработать законопроект по увеличению средств на лечение и профилактику психических заболеваний, который был представлен Конгрессу в 1979 году. Она была второй из числа первых леди (Элеонора Рузвельт давала показания от имени шахтеров), кто давал показания перед Конгрессом. Она постоянно поддерживала контакты с конгрессменом Генри Ваксманом и сенатором Тедом Кеннеди, председателями комитетов Палаты представителей и Сената, которые занимались вопросами законодательства, невзирая на то, что Кеннеди чинил трудности ее мужу во время предварительных выборов 1980 года. Законопроект был принят, и в октябре 1980 года президент Картер подписал «Акт о мерах охраны психического здоровья» и тем самым придал ему законную силу. Однако когда Рейган вступил в должность президента, он значительно сократил предусмотренное законом финансирование.